История социологической мысли. Том 2

Функционалистская социальная антропология возникла в Великобритании благодаря усилиям Альфреда Р. Рэдклиффа-Брауна и Бронислава Малиновского. Со многих точек зрения она принципиально отличалась от американской культурной антропологии, и попытки, впрочем немногочисленные, перекинуть мост между ними не закончились полным успехом. Ни одна из сторон не смогла оценить по достоинству новаторство другой стороны, оставляя за собой заслуги совершения научной революции в антропологии. Функционалисты были склонны трактовать историзм Боаса как лишь немного улучшенный вариант диффузионизма, их же самих его последователи считали то любителями схем, неспособными понять всего богатства мира культуры, то глашатаями истин, которые были открыты намного раньше[417]. Это взаимное отсутствие понимания не должно нас удивлять, потому что каждая из этих двух ориентаций сформировалась на базе разных научных традиций, в разных обществах, в результате осмысления различного исследовательского опыта. Собственно говоря, эти ориентации связывает только неприязнь к эволюционизму, тенденция к рассмотрению культуры как более или менее интегрированного целого, а также убеждение, что отправной точкой каждого антрополога должна быть полевая исследовательская работа.

Место функционализма среди направлений антропологической мысли

«Термин „функционализм“, – как пишет Хэтч, – остался довольно неточным, чтобы он мог применяться ко многим различным формам интерпретации, которые в действительности имеют мало общего»[418]. Этот термин, даже рассматриваемый без принятия во внимание факта сложности более позднего социологического функционализма (см. раздел 21), означает в зависимости от обстоятельств по крайней мере три разные вещи: (а) теорию общества и культуры, предпочитающую определенный род объяснений; (б)

 понятийную схему, делающую возможным последовательное описание действительности; (в) исследовательский метод, который применялся без ясно сформулированной теории и при использовании традиционного языка[419]. Более того, в каждой из этих трех сфер отдельные авторы представляли настолько разные точки зрения, что Рэдклифф-Браун считал уместным утверждать: «На самом деле никакой функциональной школы не существует. Она – миф, созданный профессором Малиновским»

[420]. Джек Гуди, происходящий из этой самой «школы», написал, что функционализм «‹…› не был ни теорией, ни методом, а лишь лозунгом»[421].

Короче говоря, рассматриваемый вблизи, функционализм оказывается, как и другие подобного рода «школы», целостностью далекой от однородности. Однако же, несмотря на все эти оговорки и неясности, функционализм был не менее реальным, чем другие «измы» и внес в социальные науки (а особенно в антропологию и социологию) специфические интересы, предположения и гипотезы. Дело только в том, чтобы при их реконструкции избегать чрезмерного упрощения, которое заключается здесь обычно, во-первых, в сведении функционализма к небольшому количеству вполне разумных лозунгов, во-вторых же, в учете только таких высказываний его создателей, с которыми бы согласились все остальные, и игнорировании разделяющих их различий (мы постараемся выявить их позже, указывая на специфические теоретические интересы Рэдклиффа-Брауна, Малиновского и Эванса-Притчарда).

Говоря о британском функционализма, стоит начать с утверждения, что, в отличие от других направлений в антропологии, он был изначально социологически ориентированным. Британские социальные антропологи, в отличие от американских антропологов культуры и немецких этнологов, считались обычно социологами, представителями одного из ответвлений социологии. Они называли себя социальными антропологами, чтобы подчеркнуть, что они представляют «‹…› обособленную дисциплину, в которой проблемы общей социологии поднимаются в исследованиях примитивных обществ»[422]. Рэдклифф-Браун отказался даже от формулы «науки о культуре» Тайлора, делая своим главным предметом заинтересованности социальную структуру, то есть социальную систему. Малиновский в самом деле будет строить «научную теорию культуры», будучи, однако, убежденным, что таким образом он занимается сравнительной социологией. Британские функционалисты сохранили в этом вопросе верность своим учителям-эволюционистам, которые всегда рассматривали антропологию как социологическую науку. Отсутствие в Англии какой-либо иной социологии (кроме мало честолюбивой в смысле теории социографии) придавало этой антропологической социологии особенный статус, который был бы достоин отдельного обсуждения.