История социологической мысли. Том 2

В этом смысле функционализм был как будто бы эволюционизмом без идеи эволюции: он отвергал эволюционистскую очарованность проблематикой происхождения и социального развития, но сохранял созданную эволюционистами картину общества как организма sui generis, каждый орган которого работает для поддержания жизни целого. Общее видение подверглось тут определенной иммобилизации, но, рассматривая ситуацию теоретически, это нисколько не должно было означать отказа раз и навсегда от проблематики эволюции или же признания ее лишенной смысла. Было просто принято, что в определенных условиях (скудность информации о прошлом первобытных обществ) самой правильной стратегией будет поиск законов не последовательности, а одновременности. В результате функционалисты поставили под сомнение в эволюционизме почти то же самое, что и в диффузионизме; так, Рэдклифф-Браун, например, писал: «В исследовании культуры в настоящее время существуют две разные противопоставленные друг другу тенденции. Один взгляд, в настоящее время наиболее распространенный, рассматривает культуру только с исторической точки зрения и старается из‐за отсутствия каких-либо исторических источников умножать и развивать гипотетические реконструкции неизвестного прошлого. Этот метод используется Морганом, Эллиотом Смитом, Хартландом, Шмидтом, Фробениусом и многими американскими авторами. Как бы глубоко эти авторы ни казались нам различными между собой, они соглашаются в такой трактовке фактов культуры, как если бы они были первостепенным, если не исключительным материалом, служащим для того, чтобы заниматься гипотетической историей. Вторая тенденция, лучше всего представленная Малиновским в Англии, заключается в трактовке каждой культуры как функционально связанной системы, а также в стремлении к открытию общих законов функционирования человеческого общества как целого. Она не пренебрегает исторической точкой зрения, но рассматривает процессы социальных изменений как явления, которые должны быть исследуемы на основе наблюдений в определенное время, то есть при использовании аутентичных и детальных источников. Метод этот отвергает не историю, а гипотетическую историю»

[432].

Промежуточным звеном между функционализмом и эволюционизмом была научная деятельность Дюркгейма, открытие которого за несколько лет до Первой мировой войны сыграло роль в формировании взглядов как Малиновского, так и (дольше и глубже) Рэдклиффа-Брауна. И все же это не значит, что функционализм в любой из своих версий был прямым продолжение дюркгеймизма. Британские антропологи воспользовались исходящим от него вдохновением, почерпнули у него много полезных для себя понятий (особенно понятие функции и функционального объяснения) и гипотез, однако они никогда не выступали в роли учеников, и тщетно искали бы мы у них многих идей, характерных для автора «Элементарных форм религиозной жизни». Среди прочего они отвергли дуалистическую концепцию человека, категорию коллективного сознания, крайний социологический реализм и т. д. Хэтч даже написал, что «‹…› функционализм Рэдклиффа-Брауна имел больше общего с работами таких писателей, как Тайлор и Спенсер, а также Бентам и утилитаристы, чем с теорией Дюркгейма»[433]

.

Теоретическая специфика функционализма

Насколько можно судить, много заблуждений вокруг этой теоретической ориентации проистекает из‐за того, что ставится знак равенства между ней и всеми иными ориентациями, предполагающими, что общество (или культура) являются «системой». Упоминаемая ошибка сведения функционализма к простому, как говорит Хэтч, integrational approach[434]

приводит к стиранию его своеобразия по сравнению с другими теоретическими ориентациями в социальной антропологии и социологии. «Если, – как замечает Уолтер Бакли, – ярлык „функционализм“ означает только то, что общественные системы рассматриваются как до определенной степени интегрированные, то ‹…› мы все являемся функционалистами»[435]. Именно с этой самой точки зрения говорят иногда о слишком долгой предыстории функционализма, включая в нее, например, Конта потому, что в его социологии содержится идея консенсуса. В крайних случаях зачатки функционализма замечают везде, где только общество трактуется как более или менее сплоченная целостность. Таким образом, функционализм оказывается в некоторой степени естественной ориентацией почти каждого теоретика общества.