Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства

А войско Трубецкого вновь выступило из Путивля, соединилось с Ромодановским. Четыре казачьих полковника, киевский Екименко, переяславский Цецюра, нежинский Золотаренко, черниговский Силин подтвердили, что признают власть царя, «а изменников заводчиков, которые были с Ивашком Выговским, всех побили». Шереметев выслал отряды из Киева, вместе с полковниками они громили города, державшие сторону гетмана. У него осталось только 10 тыс. казаков и корпус татар. Он отчаянно взывал к Яну Казимиру, напоминал об обещании поддержать. Король наконец-то откликнулся, прислал в Белую Церковь отряд Андрея Потоцкого, но у него было лишь 1,5 тыс. воинов.

Такая помощь вогнала Выговского в полное уныние. Он стал искать, за кого бы еще ухватиться, и написал турецкому султану. Просил, чтобы он принял Украину в свое подданство. Но об этом прознали казаки Чигиринского, Черкасского и Уманьского полков. До сих пор они сохраняли верность гетману, а теперь взбунтовались. Избрали своим предводителем Юрия Хмельницкого. Татары сообразили, что добычи им больше не обломится, зато под саблю попасть очень вероятно. Быстренько снялись и ускакали на родину. А Выговскому и податься-то было некуда, удрал к Потоцкому.

Казаки двинулись за ним. Их делегация явилась к полякам и настаивала, чтобы гетман сдал свои клейноды (знаки власти), булаву и бунчук. Сражаться Потоцкому совсем не улыбалось, казаков было в несколько раз больше. Да и за кого сражаться, за битого авантюриста? Потоцкий предпочел сделать хорошую мину при плохой игре. Нажал на Выговского, заставил отдать клейноды, а от казаков попросил обещаний, что они за это будут подчиняться Польше. Они согласились соврать, а Потоцкий изобразил, будто поверил им. Русские войска в это время вступили в Переяславль. Народ встречал их ликованием и колокольным звоном. Юрий Хмельницкий с правобережными полками тоже изъявил готовность вернуться «под государеву руку». Василий Шереметев ударил на поляков, и отряд Потоцкого, столь неосторожно торчавший на Украине, был разгромлен. Воевода его «побил и обоз взял и языки поимал». Выговский бежал в Польшу.

Но здесь он оказался никому не нужен. «Политической» фигурой его больше не признавали, никакой ценности он не представлял. Он поселился в пожалованном ему имении в городке Бар, пытался козырять сохранившимся за ним званием сенатора, сам себе придумал титул «Великого гетмана коронного». Околачивался в королевских и панских приемных, но с ним не считались, относились пренебрежительно. Правда, на Украине заварились новые смуты и измены. Но там выдвигались уже другие лидеры, поляки предпочитали наводить мосты с ними. Когда Выговский вздумал конкурировать с ними и объявить законным гетманом себя, паны грубо цыкнули на него, чтобы не мешался и не вносил раскола в ряды предателей. Откровенно предупредили, что пресекут подобные попытки «даже посредством его смерти».

В той части Украины, которую удавалось контролировать королевским войскам, они сделали ставку на зятя Выговского, Павла Тетерю, назначили его гетманом. Тестя он посылал подальше, не намеревался даже близко подпускать к своему управлению. Тогда оскорбленный Выговский задумал очередную авантюру. Отправил гонцов в Москву, предлагал взбунтовать казаков против Тетери и объединить Украину под властью царя – если его опять сделают гетманом. Но поляки пронюхали об этих пересылках. Выговского арестовали, лишили сенаторского звания и всех привилегий, 16 марта 1664 г. без всякого суда он был казнен.

Узел пятнадцатый

Юрий Хмельницкий

В предыдущей главе уже отмечалось – из троих сыновей Богдана Хмельницкого пережил его только один, Юрий. Гетман в последние годы отдавал ему всю любовь, хотел сделать преемником. В отцовской слепоте он не замечал истинных качеств сына: жадности, лживости, полной беспринципности. Да и многие не замечали, видели в нем только наследника великого отца, как бы его продолжение. Но и Юрий с юных лет привык, что он важная персона. Пьянствовал с полковниками и казаками – ему нравилась лесть, застольные восхваления. Напропалую блудил с приглянувшимися девками, считал, что ему-то все позволено. А послушание служанок и слуг было приятно, утверждало его самолюбие.

Когда низложили Выговского, Хмельницкому было всего 18 лет, он не имел никаких заслуг. Но сыграла роль слава его отца. Вспоминали и о том, что Богдан хотел передать власть ему, а Выговский, таким образом, получался узурпатором. Это и определило его избрание во главе правобережных полков. Впрочем, у полковников имелась еще одна весомая причина. Молодым честолюбцем, совершенно неопытным в политических, административных, военных делах, можно было легко манипулировать.