Голицын
Михайлу Долгорукого — в Сенат.
Меншиков
Здесь спору нет… И есть еще одно.
В Российском государстве так бывало:
Чтоб к новой власти должный был решпект
И чтоб порок к тому же был наказан,
Толпе кидали с царского крыльца
Боярина. А?
Голицын
Было, было, князь.
И мне на ум такое приходило.
Меншиков
Кого, однако?
Голицын
Гм!
Меншиков
Кого? Кого?
Голицын
Сам ведаешь.
Меншиков
Так говори.
Голицын
Нет, ты!
Меншиков
Петра Толстого. Ну?
Голицын
Лишить чинов.
Меншиков
И в Соловки. Не мало ли?
Голицын
Довольно.
Меншиков
Ну, слава богу.
Петр
Батюшка, дозволь
Мне отдохнуть. Стоять устали ноги.
Меншиков
Присядь, присядь. Ведь скоро выходить.
А на тебя, барон, надежда вся.
Ты государю можешь преподать
Науку жизни — высшую науку.
Остерман
Спасибо, ваша княжеская светлость.
Однако для начала полагаю:
С учением не слишком налегать.
Чтобы не вдруг…
Меншиков
Еще тебе задача:
Царицу-бабку, старицу Елену,
Взять из монастыря и проводить
В Москву. С почетом. К внуку не пускать,
Но подавать надежду.
Остерман
Полагаю,
Что завершилось время строгих мер.
Резонно ожидают облегченья
И мужики, и шляхта, и купцы.
Порядок нужен на манер Европы.
Пора и пыточное заведенье —
Приказ Преображенский — обуздать.
Меншиков
Европа нам пример, но не указ.
На слабину народец наш решит,
Что слабы мы. Петрово государство —
Махина недостроенная. Нам
Достраивать ее. Сей тяжкий воз
Не вытянешь на горку без кнута.
А там и благодушествовать будем…
Остерман
Народ устал от бурных перемен.
Меншиков
Пусть погодят…
1-я дама
Как знает политес!
2-я дама
Осанка какова!
1-я дама
А взгляд!
2-я дама
И взгляд!
1-я дама
А вот княжна Мария рядом с ним…
2-я дама
Премизерна!
1-я дама
Бледна.
2-я дама
Но не бела.
1-я дама
Доска доской.
2-я дама
Глаза без доброты.
1-я дама
И стати нет.
2-я дама
И ноги колесом…
1-я дама
Вот и она!
Петр
Поди сюда, Мария!
Я пить хочу.
Мария
Сейчас подам питье,
Ваше величество.
Петр
Я в церкви притомился.
Так много лиц. Глазеют на меня,
Как будто я персона восковая.
Меншиков
Чуть, государь, заслышишь звуки труб,
Тогда входи.
Мария
Ты, Петя, не робей!
Петр
Я не робею. Я ведь нонче царь.
А мы, цари, должны не ведать страха,
Я, знаешь ли, что им хочу сказать?
Реченье древнего Веспасиана,
Что никого из подданных моих
Не отпущу с лицом печальным. Как?
Мария
По-моему — изрядно.
Петр
А теперь
Ступай. Я отдохнуть хочу один.
СЦЕНА III
Сапега
А тестамент подложный…
Долгоруков
Наплевать!
Все знают — император неподложный,
А я при нем законный камергер…
Сапега
А Меншиков при нем подложный регент,
А дочь его подложная невеста…
Долгоруков
Заело?
Сапега
Олух! Разве ты поймешь!
Люблю Марию! Кохам! Кохам! Кохам!
Долгоруков
Ишь, раскудахтался!
Сапега
В наш подлый век
Любовь повергнута. Ее обрили,
Как бороду, чтоб только гладко было
И голо!.. Все горят сухим огнем,
Все одержимы лишь корыстной жаждой…
Вот хоть бы ты! Скажи, чего ты жаждешь?
Долгоруков
Чтоб скучно не было.
Сапега
А я — чего?
Я — ничего!.. Пылает рабский дух,
Как стог соломенный… И жар, и пыл,
А после — горстка пепла. Я, как все,
Хочу быть мелкой ходовой монетой,
Чтоб только потереться по карманам.
Долгоруков
Ишь, прыть в тебе какая от любви!
Сапега
Какая там любовь!.. Мою любовь
Прислали в государыниной спальне.
Когда бы я еще умел любить,
Я б к ней пришел и я бы ей сказал:
«Уйдем! Бежим! Пускай настигнут нас,
Пускай пытают, пусть в Сибирь загонят,
Пусть в дальние сошлют монастыри,
Пусть постригут… А мы с тобой — расстриги,
И душу нам не могут обкорнать!..»
Долгоруков
Куда ушел бы с нею? Нет, куда?
Сапега
Ты прав, Ивашка! Прав! Да и она
За мной бы не пошла… Век нынче трезвый…
Тайком в постель — любая побежит.
А чтоб — любовь, Сибирь… не сыщешь дуры.
Долгоруков
Никак тебя, Сапега, не поймешь!
То человек как человек, а то
Какая-то пчела тебя ужалит…
Пойду-ка я, ведь служба у меня.
Сапега
Охота было перед дураком
Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Александр Николаевич Островский , Жан-Батист Мольер , Коллектив авторов , Педро Кальдерон , Пьер-Огюстен Карон де Бомарше
Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Античная литература / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги