Как Мэй ходила в гости

Последнее как раз про Ниру. Когда и на следующее утро небо затянулось тучами и пошел дождь, я уговорила ее отправиться по своим делам, а я пока присмотрю за Сарой, которая все же снизошла до общения со мной. Мы включили ее любимый мультсериал «Анджелина-балерина», и уже через полчаса он возымел на меня убаюкивающий эффект. Трудности героев в этом мультике преподносились дозированно: беда надвигается и разрешается быстрее, чем ты успеваешь съесть горстку печенья. То же самое обстояло и с дружбой: в течение серии возникали какие-то недопонимания, но они заканчивались золотой серединой, и все были счастливы.

В перерывах между сериями Сара порицала мою любовь к серому цвету. Вот ее аргументы: у меня серые джинсы, жемчужно-серый шарфик, а в холле на вешалке висит мое пальто цвета стали. Наверное, она думала, что я стану отнекиваться, но этого не произошло, что вызвало ее любопытство.

— А мой любимый цвет — розовый, — заявила она.

— С возрастом твои вкусы могут поменяться, — ответила я.

— Неправда. Я ж не зануда.

На экране снова танцевали мышки.

Мне требовался перерыв, поэтому я покинула Сару и через кухню отправилась в парадную комнату. Вот не понимаю, зачем они вообще нужны. В домах веками имелись парадные комнаты, но в наше время в них нет никакого смысла. Сейчас ими пользуются только в особых случаях — по очень большим праздникам или когда умирает кто-то из членов семьи. Вот Линди говорила, что когда ее собака была щенком, она накладывала там кучи. Я спросила Ниру про ее парадную комнату, но она отмахнулась со словами:

— Да я там и не бываю, нет времени.

Я присела на парадный диванчик, до удивительного удобный. Тут были настоящие занавески, твердо попадающие под категорию гардин, две одинаковые люстры, а на полке над газовым камином — два дорогущих канделябра. В комнате было очень тихо — лишь приглушенный шум улицы за окном да отдаленные звуки Сариного телевизора. Даже не слышно собачьего лая. Я взглянула на телефон — вдруг Нира прислала мне эсэмэску с информацией, когда вернется, и чувство одиночества от пребывания в этой формальной во всех смыслах комнате только усилилось.

Позвонили в дверь, и Сара понеслась ее открывать, опередив меня.

— Папа!

Адам вовсе не выглядел несчастным. Он оброс щетиной, которая ему шла, и взгляд у него был все такой же добрый. Правда, он немного пополнел, и это был единственный намек на то, что он проживает стресс.

— Мэй, а я и не знал, что ты приехала. — Он говорил так, словно мы расстались на прошлой неделе.

— А я не знала, что у вас гнездование.

— Разве Нира тебе не говорила?

— По телефону — нет.

— А что такое гнездование? — спросила Сара.

Я напряглась. Адам поморщился и потер лоб.

— Мы вьем для тебя уютное гнездышко, птичка моя. Ты же моя любимая дочка.

— Пойдем смотреть «Анджелину-балерину»! — Сара потянула отца за руку, и я, зная ее настырность, предусмотрительно отступила в сторону.

Адам проделал за Сарой несколько неуверенных шагов, а потом остановился:

— Не могу, птичка моя. Мне нужно кое-что взять, а остаться не могу.

— Но почему? — спросила Сара.

Я кинула ему подсказку:

— Ниры нет дома.

— Это не сработает, — резко ответил Адам, и взгляд у него был такой грустный, что нужно было как-то спасать его. И я сказала Саре:

— А мы с тобой идем гулять в парк!

Она скептически взглянула на меня и ответила:

— Мама мне про такое не говорила.

Адам присел перед ней на корточки:

— Я приеду через несколько дней, и мы с тобой что-нибудь придумаем, хорошо? Просто сейчас мне нужно ехать.

— Ладно, — сказала Сара и взяла меня за руку: — Пошли смотреть мультик.

И я пошла смотреть мультик.

Адам поднялся наверх за пиджаком и перед уходом послал дочери воздушный поцелуй, а мне помахал рукой. Я помахала в ответ, почувствовав себя предательницей по отношению к Нире, но выбора у меня не было.

Ближе к вечеру я уселась пить кофе в надежде переждать, пока Сару помоют и уложат спать, чтобы пообщаться с Нирой, но она так устала, что было бы жестоко удерживать ее расспросами. Уверена, что Пенелопа поступила бы точно так же, понимая семейные неурядицы другой женщины.

На последний день у нас не было конкретного плана. Дожди прекратились, но Сара отказывалась идти на детскую площадку. Мы с Нирой сидели и пили кофе, и вдруг она подскочила со словами:

— Придумала!

Я и опомниться не успела, как она забронировала три билета на цветочную выставку. С учетом обстоятельств это было практически подвигом, поэтому я не возражала, хотя подобное мероприятие так же противоестественно, как миниатюрный кораблик в бутылке. Ведь выставка проходила в закрытом помещении, где аромат цветов перебивался запахом фуд-кортов, да еще кругом толпы людей… Цветочное шоу так же далеко от садоводства, как показ мод от того, что мы носим в реальной жизни. И то, и другое устраивается ради зрелищности.