Как Мэй ходила в гости

Поезд был скоростной, но какое-то время мы ехали вровень с фургоном, на боку которого было нарисовано огромное мороженое с мятной шоколадной крошкой. Для меня это — свидетельство деградации американских железных дорог и повального национального ожирения. Скоро я задремала, а когда проснулась, напротив меня сидели две девочки-подростка. Одна, в красном свитере с круглым вырезом, пила воду из красного термоса, вытащенного из рюкзачка. Вторая была в синем свитере c круглым вырезом и с синим термосом. Девочки ели аккуратно разложенные в контейнерах виноград и сыр. Они передавали друг другу еду и тихо переговаривались на языке, которого я не смогла определить. Их движения и сочетания цветов завораживали. Молодежь так уверена, что мир принадлежит им и что вся история ведет к сегодняшнему моменту, когда ты сидишь с подругой, изучая этот мир. Я вспомнила про Марис и Хелен, двух подружек из кафе, а когда девочки начали разглядывать меня, быстро отвернулась к окну.

Из косметики Ванесса всегда пользовалась только помадой, предпочитая красную, и этого было достаточно, чтобы подчеркнуть ее большие темные глаза и идеальные скулы. Во время учебы в колледже она водила романы с харизматичными сердцеедами, у которых, как выяснялось позднее, были иные, чем у нее, представления о привязанности. Я не была ее конфиденткой, но знаю, что сердце моей подруги оказывалось разбитым не однажды. У родителей Ванессы был долгий и стабильный брак, ее мама всегда была рядом, а их кладовка всегда была забита припасенными для нас угощениями. Мы всегда были желанными гостями в их доме. При этом из нас троих именно Ванесса все никак не могла осесть, задерживаясь на одном месте не более чем на три года. Потом она вышла замуж за Ричарда, что старше ее на двенадцать лет, и приняла в свою жизнь восьмилетних пасынков-двойняшек, Колби и Шона, а также лабрадора Шэдоу.

Люди не любят, когда им напоминают об их прежних воззрениях, так что у меня не было намерения рассказывать Ванессе, что когда-то она планировала иметь только кошку, и никаких детей.

— А я думала, что Шэдоу — черная, — сказала я, пытаясь утихомирить подвижную и ласковую бежевую псину.

— Ах, Мэй, — ответила Ванесса, — имя собаки — это не проблема на фоне остальных проблем.

Их молодая семья собиралась переезжать. Квартира, почти везде выдержанная в бело-бежевых тонах, была выставлена на продажу, и Ванессе выпала незавидная доля поддерживать ее в состоянии готовности неопределенно долгое время, как того требовал строгий риелтор. Ради этого была сделана перестановка, стены перекрашены в нужный цвет, привнесены новые детали интерьера — картины в рамах, дорогие диванные подушки и суккуленты в белых горшках. На кухонном разделочном столике стояла огромная ваза с лимонами в таком количестве, что и за год не съешь, а папоротник в ванной сочетался с новехонькими, аккуратно сложенными полотенцами. Все было предельно чисто и расставлено по местам, даже в комнате мальчиков царил порядок. Все это создавало в доме ощутимое напряжение.

— Как объяснила нам риелторша, это принцип «показывай, а не говори», — пояснила Ванесса. — Она считается очень хорошим профессионалом.

Ванесса объяснила, что мой приезд оказался неожиданностью, поэтому она не успела предупредить меня о данном обстоятельстве.

— Мальчики должны были уехать на месяц к матери Ричарда, но у нее поменялись планы. — Слова эти были произнесены совершенно нейтральным тоном.

— Может, мне лучше снять комнату в гостинице? Мне нетрудно.

— Ты что, я такого себе не прощу. И Линди заругается. Она сказала, что вы прекрасно провели время.

— Это правда.

— У нее симпатичный дом?

— Очень красивый.

— По мне так слишком тихо, ты же знаешь, что я больше люблю город. — Налив нам в бокалы вина, она указала в сторону балкона. — Давай посидим там, пока мальчики не вернулись.

Стоял прохладный вечер. Если в декабре, во время визита к Линди, было непривычно тепло, то сейчас в июне — до странного холодно. Квартира Линди на шестнадцатом этаже выходила на Гудзон и побережье Нью-Джерси, и в небе даже на такой высоте пролетали редкие ласточки. Мы пили вино, Ванесса протянула мне распечатку с прогнозом погоды на время моего визита и списком мест, которые я захотела бы посетить, пока она на работе.

— У меня в телефоне есть приложение с погодой, — заметила я.

— Но я не была в этом уверена. Я даже не знала, есть ли у тебя сотовый.

— Какая ты организованная, — сказала я, пытаясь соизмерить спонтанную Ванессу с этой распечаткой.

— Приходится, — сказала она. — Этот хоум-стейджинг меня просто убивает. Даже в кладовке все должно быть с этикетками, потому что покупатели заглядывают и туда.

— Как?

— Агентша говорит, что люди хотят убедиться, что тут удобно жить.

Я уставилась на реку. Газеты полны рассказов о беженцах, палаточных городках и напуганных семьях, убегающих от войны по воде на лодках, а тут счастливчики американцы расхаживают по чужим безукоризненным квартирам и заглядывают в чужие шкафчики, чтобы оценить степень комфорта. Я попыталась более гибко взглянуть на проблему, но ничего не выходило.