Как Мэй ходила в гости

— Книги — наши друзья, — объяснила я Колби. Он нахмурился, но мне важно было это отметить после рассказа о чашах. — «Нет более верного друга, чем книга». Эрнест Хемингуэй.

Колби не особо впечатлился, но все же раскрыл книгу, что вселяло надежду. Я отошла на кухню.

— Как поживает твоя мама? — спросила я.

— Все время в делах, мне за ней не угнаться. Она работает волонтером, посещает выставки. Скоро на месяц поедет на Коста-Рику, чтобы учить испанский.

Должно быть, вид у меня был грустный, и Ванесса обняла меня.

— Я любила твою маму, — сказала она.

— Правда?

— Конечно.

— А что ты помнишь о ней?

— О… — Она поставила на стол мерную кружку. — Помню, как она иногда смотрела вместе с нами детские фильмы и разговаривала с героями. Помнишь? Иногда она была словоохотлива, а потом снова впадала в молчаливость.

— Это верно.

— Помню, как она подарила каждой из нас по фотографии с выпускного.

— Она до сих пор у тебя?

— Да, на комоде в спальной.

Я молча ждала, надеясь, что Ванесса еще что-нибудь скажет.

— Кажется, вы с ней помногу гуляли?

— Был такой непродолжительный период.

— Я восхищалась вами. В то время мы с мамой еще не гуляли вдвоем.

Ванесса вернулась к готовке. Такие поверхностные беседы удручают, отсюда — горькое чувство незавершенности. Но Ванесса не виновата, ведь она не знает, насколько для меня это важно. Да и праздничный ужин кто-то должен готовить. Ванесса не поспевала на кухне, пока я озаботилась истиной и чистыми материями.

Покормив мальчиков, Ванесса отправила их делать домашку. Взглянув на грязные тарелки, она вздохнула и присела за стол. Мне снова хотелось возобновить разговор о маме, но Ванесса сказала:

— Когда переедем, заведу котенка, девочку. Тогда вместе с Шэдоу нас будет поровну. — Она нежно потрепала свернувшуюся у ее ног собаку. — Ты приедешь к нам на новое место?

Я тоже наклонилась и погладила Шэдоу.

— У вас и там все будет в белых тонах?

Ванесса рассмеялась:

— Ричард рассказал, что его жена была уверена, будто родятся девочки, и накупила розовую одежду, белье и мебель. А когда родились мальчики, пришлось все переиначить на белый цвет. — Едва не расплескав вино, Ванесса обвела рукой гостиную.

— Это немного странно, — сказала я.

— Знаю. Надеюсь обустроить для них уютный дом. Их мать совсем от них отдалилась. — Голос ее звучал необычно грустно.

— Конечно же дом надо обустраивать, — сказала я.

— Именно эту мысль я и пытаюсь усвоить.

— Как и я.

— Ты по-прежнему живешь вместе с отцом?

— Да.

— Столько уж лет прошло. Не подумываешь все там обновить?

Я рассмеялась:

— Не уверена, что решусь на такое.

— Прости. Я знаю, как тебе тяжело.

— А как ты? — спросила я. — Как ты… свыкаешься со всем этим?

— Ты про мальчиков?

Я кивнула.

— Мне нравится, правда. — Она задумалась на секунду. — Я могу быть с тобой до брутального честна?

— До брутального?

Она улыбнулась.

— Честность всегда брутальна.

— Ладно. — Я думала, это будет что-то про ее отношения с мальчиками, но она спросила: — Почему ты до сих пор одинока?

— А почему ты замужем? — не подумав, выпалила я. Но, не услышав незамедлительно «потому что люблю его», пожалела о своем вопросе. Какое-то время Ванесса просто молчала, в уголках ее глаз скопились слезы. Она отпила вина и наконец произнесла: «Мы пытаемся завести ребенка».

— Линди считает, что я грустная, потому что бездетная, так что, возможно, вы обе правы.

Ванесса улыбнулась:

— Она помешана на детях. Недавно мы устроили пикник в Центральном парке. Она дала мне на часик подержать маленькую. Здорово изматывает, скажу я тебе. В результате я занималась всеми детьми, а она с Максом отдыхала.

Я не смела произнести ни слова.

— Ну, в общем… — что означало «и хватит об этом». Ванесса обвела взглядом свое жилище. — По дому я буду скучать, но не по этой квартире. Знаешь, тут отличный консьерж. Он даже перестал ворчать во время Великого поста.

Поздновато было перед отъездом поднимать новую тему, но, к собственному удивлению, я сказала:

— У меня кое-кто есть в Анневиле.

Ванесса опешила.

— Правда, что ли? Что ж ты сразу не сказала? Все самое интересное оставила на последний день.

— Он пригласил меня на пикник и прислал две открытки.

Ванесса была так растрогана, что по щекам ее покатились слезы. Она сидела на диване, скрестив ноги по-турецки.

— Открытки? Как романтично. Люди давно перестали это делать. А как его зовут?

Я заблаговременно упаковала чемодан и прибралась в комнате, хотя непонятно, как угодить восьмилетнему мальчику. Решив, что Колби с Шоном воспримут в штыки моих шмелей, я купила для каждого по набору Lego, положив их на стол. Я даже гордилась такой сообразительностью, надеясь оставить хорошее впечатление о подруге их мачехи.