Как написать прорывной роман. Секреты мастерства от знаменитого литературного агента

К чему я веду: чем сомнительнее, туманнее или экзотичнее угроза в триллере, тем больше роману следует напирать на реалистичность и высокие личные ставки. Для триллеров о юристах, врачах и серийных убийцах правдоподобность также важна, но самих по себе высоких личных ставок недостаточно для прорыва. Чем более личную историю вы рассказываете, тем выше должны быть общественные ставки.

Романы смешанного жанра

Произведения, в которых смешиваются два жанра (или больше), – это предмет горячих дискуссий, особенно в среде научной фантастики и фэнтези. Авторы научно-фантастических и фэнтези-романов ощущают себя представителями гетто. Существуют прекрасные произведения, написанные в этих жанрах, но их авторы считают, что они сильно недооценены. (И это правда.) Поэтому многие из тех, кто пишет фантастику, так отчаянно мечтают о массовом признании.

Таких писателей раздражает, когда прорывы случаются у тех, кто прежде не работал или не проявлял интереса к научной фантастике или фэнтези, но при этом получает высокую похвалу и иногда даже высокие авансы, заимствуя из научной фантастики элементы антуража или идеи историй. Жгучей завистью был встречен роман Маргарет Этвуд «Рассказ служанки» (The Handmaid’s Tale, 1986). Его действие происходит в будущем, которое, как считают те, кто работает в пограничном жанре, выглядит не очень-то правдоподобным. Идеи в романе феминистические, но куда лучше их глубину и комплексность раскрывают авторы научной фантастики вроде Шери Теппер.

Каждый последующий успех романов смешанного жанра, в которых задействованы элементы научной фантастики, – таких как «Птица малая» (The Sparrow, 1996), «В лес» (Into the Forest, 1996), «Жизнь собак-монстров» (Lives of the Monster Dogs, 1997), «Клуб Дюма, или Тень Ришелье» (El club Dumas, 1998), – похоже, приносит авторам «настоящей» научной фантастики немало горестей. Как удается узурпаторам вроде Мэри Д. Рассел, Джин Хегланд, Кирстен Бакис и Артуро Перес-Реверте срывать овации, когда такие выдающиеся писатели-фантасты, как Патрисия Энтони, Джонатан Кэрролл, Брэдли Дентон и Шон Стюарт, создающие произведения, в которых фантастических допущений с гулькин нос, остаются практически незамеченными?

Некоторые обескураженные фантасты пытаются закрепить за работами таких авторов безобидные ярлыки «слипстрим»[39]

, «пограничный жанр» или «литературная фантастика». Вся надежда на то, что, отметив небольшую долю фантастических допущений в романах, они смогут заработать благосклонность массового читателя.

Но это так не работает. Не бывает такого. Решающий фактор в том, появятся ли у кого-то поклонники в рядах массового читателя и среде литературных критиков, – это вовсе не ярлыки, а само произведение или, вернее, тот читательский опыт, который создает автор.

Показательный пример – «Птица малая» Мэри Д. Расселл. Действие романа начинается в Риме будущего. На другой планете обнаружена разумная жизнь, и католическая церковь отправляет туда экспедицию с миссионерами-иезуитами и другими членами экипажа. Обратно возвращается один лишь отец Эмилио Сандос. Искалеченный морально, духовно и физически.

Что же произошло? Этот открытый вопрос – главный двигатель истории, и по мере общения Сандоса с американским священником Джоном Кандотти мы узнаем ответ. Если вкратце – та планета была раем, в котором земляне нарушили привычный уклад жизни. Человеческое вмешательство стало причиной роста популяции, который, в свою очередь, привел к распрям, убийствам младенцев, поеданию нежеланных детей и смертям.

У религии в этой истории мощная роль. Это притча о неуместном миссионерском рвении. Несмотря на то что инопланетный антураж придает роману экзотический флер, с тем же успехом эта история – с небольшими поправками – могла бы происходить в африканских джунглях или где-нибудь в Шангри-Ла. «Птица малая» – роман не об инопланетянах и не о науке. Это роман о Церкви, о вере, о призвании и о культурных различиях.

Те, кто пишет в пограничном жанре, утверждают, что их произведения тоже рассказывают не о науке, а о людях. Они намеренно используют как можно меньше фантастических допущений, часто – всего лишь одно. Так почему же их работы обходят вниманием? О «Птице малой» нужно понимать кое-что еще: персонажи этого романа вызывают сочувствие. Да, поначалу Сандос находится в состоянии кататонии, но Кандотти выполняет роль рассказчика-посредника до тех пор, пока не приходит время предыстории. Сандос, будучи начальником экспедиции, ведет себя несколько противоречиво, но большую часть времени он поступает как добрый человек, который стремится делать добрые дела. Несмотря на то что заканчивается все трагедией, в миссии царит дух надежды и оптимизма.