Как написать прорывной роман. Секреты мастерства от знаменитого литературного агента

Место, которое Молони занимает в списке бестселлеров The New York Times, подтверждает, что романы смешанного жанра совершают прорыв по тем же причинам, что и все остальные. Читатели любят фантастические допущения, но еще больше они любят сложные драматичные истории о персонажах, которые вызывают симпатии и сталкиваются с проблемами, понятными каждому. Возможно, именно поэтому те, кто пишет для широкой публики и использует элементы фантастики, чаще совершают прорыв, чем заядлые фантасты с их мрачными и недружелюбными историями, некомфортными для любителей мейнстрима.

Жизнь от и до

Время от времени мне презентуют романы, которые рассказывают о полном жизненном пути мужчины или женщины, от колыбели до гроба. Такие рукописи редко вызывают интерес, в основном потому, что не в каждом моменте и даже не в каждом годе чьей-то жизни достаточно конфликтов, драмы или ярких событий, чтобы такую книгу не хотелось выпускать из рук.

В чем секрет успешных биографических романов? Само собой, нет такого приема, который может гарантировать прорыв, но я заметил, что есть нечто общее у таких не похожих друг на друга романов, как «Мир глазами Гарпа» Джона Ирвинга, «Состоятельная женщина» Барбары Тейлор Брэдфорд, «Форрест Гамп» Уинстона Грума, «Мартин Дресслер» Стивена Миллхаузера, «Билли Гашейд» Лорена Д. Эстелмана (Billy Gashade, 1997), «Подмалевщик» Джейн Уркхарт (Underpainter, 1997) и «Миляга Билли» Элис Макдермот (Charming Billy, 1998). Поскольку среди этих романов есть лауреаты Пулитцеровской премии («Мартин Дресслер»), Премии генерал-губернатора[40] («Подмалевщик») и Национальной книжной премии («Миляга Билли»), а также несколько международных бестселлеров, на этот фактор стоит обратить пристальное внимание.

Прием этот, если вкратце, заключается в следующем: с первых же строк этих романов жизнь главного героя приобретает размах и огромное значение. Не обязательно даже читать романы целиком, чтобы увидеть, как работает этот прием. Взгляните на их вступления:

«Эмма Харт выглянула в иллюминатор: частный реактивный лайнер “Лир”, принадлежащий американской нефтяной корпорации “Сайтекс”, с трудом вырвавшись из кучевых облаков, узкой полоской прочерчивал небо, такое пронзительно-голубое, что на него было больно смотреть»[41].

Барбара Тейлор Брэдфорд, «Состоятельная женщина»

«Скажу так: жизнь идиота – не сахар. Люди сначала смеются, потом раздражаются и начинают плохо относиться к тебе. Говорят, нынче к увечным должны с добром, так скажу вам прямо – не всегда это так. А я-то вообще не жалуюсь, жизня у меня и так наполненная смыслом, так сказать»[42].

Уинстон Грум, «Форрест Гамп»

«Жил-был человек по имени Мартин Дресслер, сын лавочника, который начинал весьма скромно, но сколотил себе баснословное состояние».

Стивен Миллхаузер, «Мартин Дресслер»

«Имя, данное мне при рождении, не имеет значения – по крайней мере, не всегда имело. Если у вас достаточно терпения, чтобы посидеть над метрическими книгами Нью-Йорка – а в мое время существовали те, кто сделал карьеру, занимаясь исключительно этим, – вы точно наткнетесь на разных людей, которые носили его начиная со времен Петера Минейта. Нет, имя, данное мне при рождении, не имеет значения, и я не назову его и сейчас, пусть даже все мои враги уже мертвы».

Лорен Эстелман, «Билли Гашейд»