Карлос Кастанеда, книги 1-3

— В желании учиться нет амбиции, — сказал он. — Это наш человеческий жребий — хотеть знать; но с травой дьявола ты стремишься к силе, а это амбиция, потому что ты не стремишься знать. Не позволяй траве дьявола ослепить тебя. Ты уже зацеплен. Она опутывает мужчин и дает им ощущение силы, как будто они в состоянии совершать такие вещи, которые никакой обычный человек совершить не может. Но в этом ее ловушка. И еще: путь без сердца обернется против человека и уничтожит его. Немного нужно, чтобы умереть, искать смерть значит ничего не искать.

10

В декабре 1964 года мы с доном Хуаном отправились собирать растения, необходимые для приготовления курительной смеси. Это был четвертый цикл. Дон Хуан просто контролировал мои действия. Он напомнил мне, что, прежде чем срывать любое из растений, надо выбрать время, понаблюдать и собраться с мыслями. Как только все нужные растения были собраны и приготовлены для хранения, он стал уговаривать меня еще раз встретиться с союзником.

Четверг, 31 декабря 1964 года

— Теперь, когда ты узнал чуть лучше траву дьявола и дымок, можно четче сказать, который из двух тебе нравится больше, — сказал дон Хуан.

— Дымок действительно пугает меня, дон Хуан. Я не знаю точно почему, но у меня нет добрых чувств к нему.

— Ты любишь лесть, и трава дьявола льстит тебе. Как женщина, она дает тебе ощущать приятное. Дымок же — самая благородная власть. У него чистейшее сердце. Он не завлекает мужчин и не делает их пленниками, он свободен и от любви, и от ненависти. Все, чего он требует, так это силы. Трава дьявола тоже требует силы, но другого рода — ближе к той силе, которая нужна, чтобы быть зрелым мужчиной с женщинами. С другой стороны, сила, что нужна дымку, — это сила сердца. У тебя ее нет! А есть она у очень немногих мужчин. Вот почему я рекомендую тебе побольше узнать о дымке. Он укрепляет сердце. Он непохож на траву дьявола с ее страстями, ревностью и насилием. Дымок постоянен. С ним не надо беспокоиться, что ты по ходу дела о чем-нибудь позабудешь.

Среда, 27 января 1965 года

Во вторник, 19 января, я опять курил галлюциногенную смесь. Я сказал дону Хуану, что чувствую себя очень нерасположенным к дымку, боюсь его. Он сказал, что мне нужно попробовать еще раз, чтобы оценить его по достоинству.

Мы прошли к нему в комнату. Было около двух часов дня. Он вынул трубку. Я принес угли, затем мы сели лицом друг к другу. Он сказал, что собирается согреть трубку и разбудить ее, и если я буду внимателен, то увижу, как она засветится. Он поднес три или четыре раза трубку к губам и всосал через нее воздух. Нежно потер ее. Внезапно он еле заметно кивнул мне, приглашая смотреть на пробуждение трубки. Я смотрел, но увидеть этого не смог.

Он вручил трубку мне. Я наполнил чашечку своей собственной смесью, а затем взял горящий уголек щипцами, которые сделал специально для такого случая из деревянной вешалки. Дон Хуан взглянул на щипцы и начал смеяться. Я секунду промешкал, и уголек пригорел к щипцам. Побоявшись стучать щипцами о трубку, я был вынужден плюнуть на него, чтобы снять со щипцов.

Дон Хуан отвернулся и закрыл лицо руками. Тело его сотрясалось. На мгновение я подумал, что он плачет, но он беззвучно хохотал.

Действие на долгое время было прервано; затем он быстро взял уголек сам, положил его в трубку и велел мне курить. Потребовалось значительное усилие, чтобы прососать воздух сквозь смесь, которая казалась очень компактной. После первой затяжки я почувствовал, что всосал с дымом мелкий порошок. Рот мой тотчас онемел. Я видел жар в трубке, но совсем не чувствовал дыма, как чувствуешь дым сигареты. Однако я ощущал, что вдыхаю что-то, что сначала заполняло легкие, а потом проваливалось вниз, растекаясь уже по всему телу.

Я насчитал 20 затяжек, а затем счет потерял значение. Я начал потеть; дон Хуан посмотрел на меня пристально и сказал, чтобы я не боялся и делал все в точности так, как он говорит. Я попытался сказать «ладно», но вместо этого издал утробный завывающий звук, который продолжал звучать и после того, как я закрыл рот. Звук ошеломил дона Хуана и вызвал у него еще один приступ смеха. Я хотел кивнуть «да», но не мог вообще двинуться.

Дон Хуан мягко разжал мои руки и забрал трубку. Приказал мне лечь на пол, но не засыпать. Я ждал, что он поможет мне лечь, но он этого не сделал. Он просто неотрывно смотрел на меня. Внезапно я увидел, что комната крутнулась, и я уже видел дона Хуана из положения на боку. С этого момента видения стали странно расплывчатыми, как во сне. Смутно могу припомнить, что дон Хуан много говорил, пока я был обездвижен.

Не было ни страха, ни чего-либо неприятного в самом этом состоянии, и я не чувствовал себя больным, пробудившись на следующий день. Единственное, что было необычным, — я не мог думать ясно какое-то время сразу после пробуждения. Затем постепенно, за 4–5 часов, я снова стал самим собой.

Среда, 20 января 1965 года

Дон Хуан не стал говорить о моих впечатлениях и не просил о них рассказать. Заметил только, что я слишком быстро заснул.