Хардкор

С Русом мы отучились на мясников, получили дипломы настоящих мясорезов; это название позже стало нарицательным для «металлистов», и наконец-то наши холодильники наполнились едой… Причем мы негативно относились к касте советских людей, которые распределяли лучшие куски из-под полы за доплату. Но в Союзе нельзя было не учится или не работать – так я и оказался в мясниках, за компанию с Русом. Как и у многих, грянули разногласия с родителями, и я ушел из дома. Поселился на квартире у Сазонова, родители которого имели отношения со спецслужбами, жили на даче, а в квартире тем временем происходили тусы. Хирург по утрам качал какие-то гири и ел творог с вареньем в немыслимых количествах. Приходил к нам в гости Дима Саббат. А Сазонов начал рассказывать мне о Рок-Лаборатории, куда я все-таки и пришел.

М. Б.

А твоя околомузыкальная деятельность, помимо тусовочной, как-то развивалась?

Э. Р. Я уже не помню как конкретно, но еще весной 84-го года я попал на квартиру к тогдашнему басисту прото-«Шаха». К сожалению, не могу вспомнить как его зовут… Было это в районе «Ждани», и на эту «конфорку» субкультурной активности наведывались всяческие поэты типа Кохановского, иные зажиточные граждане, а у самого басиста были Жигули «копейка» и немыслимая по тем временам «весчь» – комбик «Фендер». Антонио был гитаристом, барабанщиком был Сазонов, и группа, конечно же, называлась не «Шах». Появление такого свирепого молодого человека в коже с набитыми кассетами карманами и «Уолкманом» не могло не сказаться на ситуации. У меня не было зубной щетки, но было все остальное…

Андрей Сазонов – барабанщик будущей группы – был тогда, сравнительно с уличными хулиганами, правильным сынком и забитым ПТУ-шником. Верховодил же в группе маленький Антошечка, и именно с него я начал обращать коллектив в свою веру. Напичкал кассетами, открыл новый мир звукоискажения, и какое-то время он был просто ошарашен. Но оказался «крепким орешком» и стал объяснять вещи, которые уже мне каким-то образом помогли в будущем. Что, мол: «Все это круто, но, ты знаешь, это довольно циничная вещь. И я не понимаю, как ты сам в это все веришь. Да еще пропагандируешь персонажей, которым по большому счету насрать на тебя и таких же подростков-поклонников». Тогда речь шла как раз о волне «металлистической» эстрады 81-84-х годов, которая грамотно держала стиль и состояла из настоящих музыкантов-профессионалов. Но в массе своей всех их интересовали только деньги в кошельках подростков и их родителей. Я, выслушав такое предположение, чуть его не забил. Но что-то удержало меня, и я понял, что и эта идея имеет право на жизнь. После пары репетиций, Антон с Андреем расстались с моим знакомым лабухом-басистом и стали играть тяжелую музыку. Все это было еще до армии, а когда я вернулся, «Шах» уже был известным коллективом и играл на приличном уровне. И те слова, которые прозвучали давно, вновь обрели смысл. Я начал отделять от себя музыкантов-лабухов, музыкантов фанатов-экспериментаторов и музыкантов, балансировавших на грани того, чтобы стать лабухами, но связи с тусовкой не давали им скурвиться. Антон как раз был таким человеком, а Сазонов – коммуникатором. Собственно, с этой группы началась моя профессиональная карьера, когда я сначала помогал группе собираться на гастроли, а потом втянулся глубже. Причем «профессионально» – подразумевало деньги, а у меня таких целей не было, денег вполне хватало и так. Просто до этого я крушил рыла направо и налево, а здесь появилось более спокойное, но не менее ответственное занятие. Все получалось – и получалось неплохо. Во второй половине лета 1987-го Сазонов заинтриговал меня переходом в Рок-Лабораторию, и мы влились в эту комсомольскую ячейку, ведавшую базами и мелкими концертными площадками…