Хлеб печали

- Люди всегда ждут чего-то, что отвлечет их от повседневных будней, - презрительно ответила она. – У меня затекает зад сидеть на вашей деревяшке. Я не ведьма и никогда ею не была. А если у вас хватит сил… или слабости, не знаю… пытать несчастную старуху и вытаскивать из нее показания, то начните уже наконец! Чего вам тянуть?

- Я лучше знаю, как вести дело, женщина. И бравада здесь не поможет. И старая дружба тоже.

- Дружба? – Магда приподняла бровь. – Неужели добрый господин хочет сказать, что он снизошел до того, чтобы оказывать такую милость старой и дряхлой крестьянке?

- Нет, - рявкнул Руди. Ему вдруг почудилось, что это он сидит на месте обвиняемого. – Такого я не имел в виду! Если бы мне пришлось судить собственного брата или друга, я был бы столь же беспристрастен! И я предупреждаю тебя, женщина, ты должна отвечать только правду, и тогда не будет никаких пыток.

- И тогда сразу костер, - тихо сказала она. – Ведь вы и горожане уже решили, кто виноват в бедах одной деревни и исчезновения одного барона, верно? Странно, что я успела забыть в ту ночь, что нельзя доверять первому встречному, как бы этот встречный не делал вид, что может и хочет помочь. Я думала, беда грозит только моей внучке, и бедная девочка поплатится за то, чего никогда не делала… Впрочем, вы, добрый господин, - ее голос набрал силу, - сами можете оказаться на моем месте! Людская милость – мутная вода, и если сегодня вы судите меня, то завтра будут судить вас.

- Прекратите! – взвизгнул советник и стукнул кожаной перчаткой о стол. – Это не допрос, это какой-то театр! Не записывай ничего, слышишь? – обратился он к писцу, и тот поднял оловянный взгляд.

- Просто скажи правду, как говорила ее в ту ночь, и я обо всем позабочусь, - угрюмо заметил Руди. Злость бурлила в нем, как кипяток в чайнике.

- Вы все равно ее не услышите, - парировала Магда. – Вам нужна та правда, которая будет вам угодна. Вы убили мою внучку – как вам эта правда? Вы лишили мою семью дома и заставили их бежать, чтобы не стать жертвами людского гнева. Из-за вас деревня заброшена. Вы – виновник всех событий, что случились с нами. И вам придется с этим жить и замаливать грехи.

В два шага Руди оказался рядом с ней и поднял руку, намереваясь заткнуть ей рот пощечиной. Он не желал больше терпеть ее наглости, и этих обвинений, и того, что она вела себя не так, как ведут себя люди, которые должны отправиться под суд! Советник вскочил, с грохотом опрокинув стул. Он что-то промямлил или, может, прокричал, но Руди не слышал его.

После удара взгляд старухи стал еще жестче, и платок сбился с ее головы.

- Я ведь говорила, - сказала она, улыбаясь половиной рта. – Тебе уже плохо, но станет еще хуже.

- Отвяжите ее и уведите к черту отсюда! – прорычал Руди, отворачиваясь от нее. Он вытащил платок и промокнул вспотевшее лицо, но на этот раз запах духов показался ему отвратительным. – На сегодня с этим покончено!

- Я прикажу тюремщику особенно позаботиться об этой старухе, - угодливо пообещал советник, но тут же его лицо выразило невероятную озабоченность. – Хотя у нас пока нет тюремщика.

- Как нет?

- Он сам попал в тюрьму за то, что стал жертвой ведьмы.

- Этой? – Руди кивнул в сторону Магды, которую отвязывали от стула.

- Нет, другой. Той девочки, которая совершала богохульство пару дней назад. Он сознался под пытками, что отпер ей дверь, и еще твердил, что она невиновна, а потом в бреду звал ее, чтобы она исцелила его.

- Опять ведьмы, - с отвращением сказал Руди. Он вспомнил недавнее происшествие на улице, когда они с Анной ехали мимо ватаги заключенных. – Что это за девочка? Откуда она?

- Никто не знает. Один из офицеров посадил ее за бродяжничество… Она приехала с какими-то крестьянами в город, но они подобрали ее на дороге. А сейчас она столь же таинственно исчезла. Поэтому если вдруг встретите маленькую девочку… Я, признаться, не помню, сколько ей лет – кажется, около семи. Маленькую беленькую девочку. То бегите со всех ног, пока она не свела вас с ума.

- Она сидела в тюрьме? – неожиданно подала голос Магда, на этот раз с тревогой. – Как ее звали?

Руди смерил ее взглядом. Ему показалось, что старуха насмехается над ним и сейчас скажет, будто он только и может, что охотиться за старым и малым.

- Не говорите ей ничего, - предостерег он советника, и Магда взглянула на него так, будто желала убить. Она вскинула подбородок и процедила сквозь зубы:

- Господин советник, если в вас осталось хоть капля сочувствия, смилуйтесь над старухой, которая пыталась спасти свою внучку от беды и потеряла ее. Я прошу лишь имени девочки, о которой вы говорите…

- Уведите ее, быстро! – велел Руди, и Магду вытолкали за дверь, пока советник мялся на месте.

- Она не заколдует меня? – спросил он наконец, натянув на руку перчатку и дергая ее за пальцы, будто хотел снять ее, но не решался.

- Вы не верите в силу церкви? – в ответ раздраженно осведомился Руди. – Если бы она не лишилась своей силы, то никто на свете не мог бы удержать ее в этих стенах.