Хлеб печали

- Господина Рабе? – Руди нахмурился, но в памяти всплыл мрачный худощавый и старомодный субъект, носивший темные одежды, которые были в моде лет пятьдесят назад, и шляпу с высокой плоской тульей на голландский манер. – Ладно. Иди и исполни, что я сказал тебе.

Ему хватило получаса, чтобы собраться, добраться до башни и пролистать протоколы допросов, пока недовольный писец, которого Руди застал во время еды, держал для него свечу. Разумеется, за девчонкой уже послали стражу, как следовало из подписи капитана стражи, вот только Руди должен был заполучить ее первой. Она могла стать той силой, что заставит Магду смириться и, может быть, спасет ведьму от костра. Если ему повезет, то дождь задержит солдат, а господин Рабе, его слуга и таинственный информатор подождут.

Зильберхоф – так называлась деревня, до которой был час с лишним пути неспешным шагом и меньше получаса, если мчать во весь опор. Руди обогнал солдат перед переправой; он заметил их шляпы, мелькавшие во дворе придорожного кабака, и барабан, одиноко стоявший под навесом. Дождь припустил с новой силой, скрывая далекую горы из виду, он стекал с полей шляпы и попадал под влажную ткань шарфа, которым Руди замотал рот. Ткань прилипала к его рту, и ему казалось, он чувствует волчью шерсть на зубах.

Когда он въехал в деревню, то первым делом заметил необычное оживление на улицах – никто не работал, и даже старики и дети мокли под дождем. На лицах у людей читалась тревога и болезненное любопытство, и всякий мужчина был вооружен: кто деревянными вилами, кто лопатой, а кто и мотыгой.

- Что здесь происходит? – недовольно поинтересовался Руди у ближайшего из деревенских, придержав лошадь у края глубокой лужи. На ее коричневой поверхности вздувались и лопались пузыри.

- Это господин судья из города! - вместо ответа с облегчением заорал мужик и сдернул косынку со своей головы. – Господь не покинул нас!

Все загалдели, придвинувшись толпой ближе к Руди, и он поморщился, не в силах разобрать, что они от него хотят. Женщины и дети держались поодаль, хмуро и недоверчиво поглядывая на мужчин.

- Тише вы! – рявкнул наконец самый полный из них, оттолкнув животом соседа, и самолюбиво провел пятерней по непокрытой мокрой голове. – Тихо! Дайте же рассказать господину, что произошло!

Все они говорили на ужасном диалекте, вставляя те или иные простонародные словечки, так что Руди приходилось порой догадываться, о чем идет речь, и иногда вновь начинали кричать все вместе, обвиняя друг друга во всех грехах. Из этого сбивчивого рассказа он понял, что волк, который раз в неделю наведывался к ним с гор и уносил птицу или мелкий скот, сегодня на рассвете, когда все добрые люди возносят благодарственную молитву перед едой, дождался мига, когда откроется дверь в один из домов, и ворвался внутрь. Он не причинил никому особого вреда, однако похитил из дома ребенка и сломал руку ткачу, хозяину дома. «Охнуть никто не успел, - сказал толстяк, оказавшийся старостой. – Пока похватали, что под рукой было, пока огонь зажгли, чтобы пугнуть… а он уже раз, и в окно».

Они просительно глядели на Руди, точно ждали от него защиты, и он невольно вспомнил свой приезд в другую деревню, и такие же отчаянные взгляды крестьян, когда те рассказывали о том, что их дети исчезли, похищены и убиты.

- В этом виновата ведьма, - сказал один из них мрачно, небрежно прожевывая и глотая слова.

- Ведьма? – недовольно спросил Руди, спешившись.

- Бродяжка, господин. Ее часто видели в окрестностях. Сумасшедшая.

- Бесы говорили ее ртом, - возразила одна из женщин.

- Она укачивала камень вместо младенца.

- Пела ему песни.

- Иногда на нее нападало буйство, господин. И она принималась проклинать всех, кто попадется ей на глаза.

- Она пыталась сбежать, будто бы напугалась волка.

- Но мы поймали ее.

- Связали.

- Вставили в рот кляп, как она ни брыкалась.

- И бросили ее в подпол.

- Чтоб передать ее вам, для Божьего суда, - заключил толстяк.

Они обступили Руди полукругом.

- Я позабочусь о том, чтобы добиться правды, - сказал он нетерпеливо. – За мной идут солдаты, они заберут вашу ведьму. Но мне нужна девочка. Ее недавно привезли сюда.

Руди почувствовал, как по их лицам пробежал ветерок недоверия и смущения, и плотный круг людей дрогнул и ослабел.

- Мы знаем, кто вам нужен, - наконец ответил староста, не глядя ему в лицо. – Но ее здесь нет.

- Как?!

- Это ее унес волк, - после долгой паузы признался тот. – Он ворвался в дом ткача, схватил ее за рубашонку и убежал с ней в горы. Она ничья дочь и ничья внучка… И в логово к волку мы за ней не пойдем, хоть перевешай нас всех, господин.

Он поднял взгляд, и из его темных глаз на Руди уставился человек испуганный и жестокий. «Не проси нас, господин. Мы слишком слабы, чтобы исполнить твою волю».

Расстроенный и злой, Руди задержался в деревне до вечера, дождавшись солдат. Его накормили в доме у старосты, и после обеда он отправился посмотреть на пойманную ведьму, словно мало ему было тех, с которыми ему уже довелось встретиться.