Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого

Мотив лежал на поверхности. Молодой человек был без ума влюблён в американку Фанни Лир (Fanny Lear; настоящее имя – Генриетта Блекфорд, в девичестве Эйли), актрису и танцовщицу из породы «охотниц за бриллиантами». «Она молода и ослепительно хороша. У неё белокурые локоны, полные мягкие губы и соблазнительно круглые формы. И вообще, вся она – сплошной соблазн. Мужчины, видя её, думают об одном, всегда о том же», – пишет принц Михаил; поверим ему, благо фото имеется.

«Государь довольно долго говорил об этом тяжёлом для него семейном горе, несколько раз возвращался к нему в продолжение моего доклада, высказывал своё намерение исключить Николая Константиновича из службы, посадить в крепость, даже спрашивал мнения моего: не следует ли предать его суду? Я советовал не торопиться с решением и преждевременно не оглашать дела. Была речь о том, чтоб освидетельствовать умственные способности преступника: поступки его так чрезвычайны, так чудовищны, что почти невероятны при нормальном состоянии рассудка».

Милютин Д. А. Дневник, запись от 18 апреля 1874 г.

Непростое решение

Семейный совет обсуждал разные варианты наказания вплоть до самых суровых, но забота о репутации императорского дома взяла верх: было решено объявить великого князя сумасшедшим. Правда, доктора, осматривавшие молодого человека, патологии не нашли, но заключение составили округло: «Не замечается признаков какой-либо, ясно определившейся душевной болезни, но Его Высочество находится в том болезненном состоянии нравственного растления, которое предшествует развитию многих душевных болезней». Кроме того, «он не только не опечален всем случившимся, но шутит и кажется совершенно равнодушным». Николай был лишён званий и наград, исключён из гвардии, лишён наследства (содержание, полагавшееся ему как великому князю, – 200 000 рублей в год – сохранили) и выслан из Петербурга навечно, при этом ему было объявлено, что он будет неопределённое время состоять под фактическим домашним арестом. Фанни Лир было предписано покинуть пределы Российской империи – также навечно. Она умрёт 7 мая 1886 г. в нищете от чахотки (хотя при выдворении у неё выкупили за половину стоимости долговые расписки её возлюбленного на 100 000 рублей, но рачительное отношение к деньгам, судя по всему, к числу её достоинств не принадлежало).

Вечный скиталец

Николая гоняли по стране семь долгих лет, за это время он побывал и в Крыму, и на Украине, и под Владимиром, и в Оренбурге; наконец, он смог осесть в Ташкенте. Восток, загадочный и столь непохожий на чопорную Европу, манил его со времён Хивинского похода 1873 г. Теперь же в Оренбурге он увлёкся разведкой иного рода: его интересовали пути и перспективы дальнейшего освоения этого потенциально невероятно богатого края. Две брошюры – «Водный путь в Среднюю Азию, указанный Петром Великим» и «О выборе кратчайшего направления Среднеазиатской железной дороги» – яркое тому свидетельство.

В Оренбурге он женится на дочери местного полицмейстера. Брак вызвал высочайший гнев и был расторгнут через Синод. «Паршивую овцу» погонят дальше, в Ташкент; его избранница поедет за ним. Их союз долгое время будет оставаться гражданским, но потом его узаконят; к этому времени Николаю Константиновичу уже было дозволено именоваться князем Искандером – он сам выбрал эту фамилию. Надо думать, вдохновлялся он не любимым псевдонимом Герцена, а «Искандером двурогим» – Александром Македонским.

Он «поставил на хло́пок» и стал фантастически успешным предпринимателем, причём его «казённое содержание» было лишь стартовым капиталом, а в последующие годы Николай Константинович будет тратить на благотворительность и иные «бездоходные проекты» гораздо больше, чем ему выдавало государство. Строго говоря, он построил пол-Ташкента: театр-цирк, клуб, несколько училищ, больницу, дом престарелых и – он не был бы самим собой, кабы этого не сделал – публичный дом.