Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого

«В этот день вечером в нашу комнату зашёл ветеринар и сказал тёте Ане, что хоть бога, конечно, нет, но пути его неисповедимы. Он развернул свежую «Вечернюю Красную газету» и прочёл о гибели «Буревестника». Капитан был пьян и налетел в Морском канале на немецкий пароход «Грейда». На «Буревестнике» почти все погибли».

Вадим Шефнер. Счастливый неудачник

«Два капитана»

Пассажирам никто не сообщил, что они некоторым образом являются участниками незапланированной премьеры: вместо капитана Пийспанена судном управлял его помощник Храбунов, неожиданно для себя отправившийся в свой первый самостоятельный рейс. Ну, как «неожиданно»? То, что старший начальник на «Буревестнике» имел душевную склонность к спиртному, было «широко известно в узких кругах», но обычно он всё же прибывал на мостик; в тот же злополучный день он посетил пивную при заведении под «оригинальным» названием «Золотой якорь» (по иронии судьбы там сейчас располагается прокуратура Василеостровского района Петербурга). Это совершенно вывело его и составлявшего ему компанию матроса Емельянова из строя. По всем правилам Храбунов, не имевший должной квалификации для самостоятельного управления судном в ночное время, должен был отказаться вести «Буревестник» в рейс и сообщить о ЧП. Чего он больше боялся – гнева пассажиров, ссоры с Пийспаненом или начальства повыше – из его сбивчивых показаний на следствии и суде ясно так и не стало. А главное: чего там идти-то? Вон он виднеется, тот Кронштадт, час ходу. Фонари, опять же, вдоль канала…

«Сила удара «Буревестника» в гранитную стенку хлебного мола была настолько велика, что в гранитной стенке обозначилась довольно значительная выемка. По другую сторону стенки обвалилась штукатурка. Доски, которые лежат в основании стенки, разнесены в щепы».

«Красная газета», 1 сентября 1926 г.

Фонари, впрочем, тоже подкачали, ибо горели не все. На Канонерском острове справа по ходу «Буревестника» в самом начале его пути они – так уж вышло – не горели вовсе, ибо за несколько дней до аварии кто-то ушлый вырубил и присвоил кусок кабеля. Начальство было в курсе, но ведь выходные, куда там…

Кормой вперёд

Пароход отвалил от причала согласно расписанию, в начале одиннадцатого вечера, то есть через час после захода солнца. Очень временно исполнявший обязанности капитана Храбунов принял нестандартное решение идти кормой вперёд; скорее всего, он боялся разворачиваться в порту, не будучи уверен, что манёвр ему удастся. Да и что там идти-то, меньше 30 км! Дымовая труба, правда, застит, зараза…

В единственном месте, где канал поворачивает, прямо за Канонерским островом, «Буревестник» должен был держаться правой стороной фарватера, но неопытный Храбунов, видимо, инстинктивно жался к центру, когда навстречу ему показался немецкий пароход «Грета» (почему-то в некоторых газетных материалах превратившийся в «Грейду»), шедший в Ленинград. Увидев «русского» прямо по курсу, капитан «Греты» дал звуковой сигнал: «Расходимся правыми бортами» – и Храбунов указание выполнил, но зазевался и не дал рулевому приказ немедленно переложить руль после того, как пароходы разошлись. В результате «Буревестник» въехал правой «скулой», то есть, с учетом специфики его хода, левой стороной кормы в Хлебный мол.

«Траурная процессия пройдёт под следующими траурными лозунгами, выработанными Политотделом Ленинградморбазы:

1. Тяжела утрата, но мы не допустим паники в наших рядах!

2. Калёным железом выжгем небрежность и халатность!

3. Склоним боевые знамёна перед памятью погибших!

4. Будем продолжать бороться за мощь, качество и совершенствование флота!..»

«Красный Балтийский флот», 2 сентября 1926 г.