Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого

«Я вам ясно изложил, что мотив, руководивший обвиняемым, был тот, что он хотел отомстить человеку, который, по его убеждению, был виновником резни. Господа, безусловно, это есть благородная причина, если принять во внимание тяжесть совершённых преступлений! Это мотив, который можно по-человечески понять, и его будут понимать, пока ещё есть люди, способные любить и ненавидеть».

Из выступления прокурора на суде

После часового совещания старшина присяжных огласил их решение: «Не виновен». Жюри сочло, что в момент покушения Согомон Тейлирян находился в состоянии невменяемости.

Все прекрасно понимали, что этим вердиктом присяжные отнюдь не хотели сказать, что обвиняемый – психически больной человек. Они солидаризовались с ним, они признали его мотивы достойными уважения. Они как бы услышали призыв российского адвоката из другого дела двадцатилетней давности: «Посторонимся!»

Тейлирян проживет ещё почти сорок лет, сначала в Югославии, затем в США, женится, заведёт детей, дождётся публикации своих мемуаров.

Колоссальное значение этого процесса состоит в том, что, в отличие от симферопольского суда в конце XIX в., берлинский суд стремился исследовать причины. Смерть одного человека стала основанием дать юридическую оценку гибели сотен тысяч. Отдавший приказ не внимать голосу совести был, по сути, признан не имеющим права на защиту закона.

27. «Чего там идти-то?..»

Суд над виновными в аварии парохода «Буревестник», СССР, 1926 г.

Бывает, случится авария, а злодеев‑то вроде и нет, все хотели как лучше. В таких случаях компетентные органы либо ищут «стрелочника», либо наказывают начальника. Пароход «Буревестник» затонул в ленинградском Морском канале при таких обстоятельствах, что виновных особо искать не пришлось: всё на виду…

Пароход одного маршрута

В узком заливе Морского каналаТянется лента-изгиб.

Место зловещее помнится гражданам,Где «Буревестник» погиб.

Ленинградцам постарше эта нехитрая песня на «народный» мотив должна быть памятна, её и после войны ещё пели под трофейный аккордеон собиравшие мелочь инвалиды. Как и положено подобному «городскому романсу», она сильно пре-увеличивает, ничего особенно зловещего в месте гибели парохода не обнаруживается: Морской канал прям и неглубок. Он был нужен для того, чтобы большие суда могли входить в Морской порт Санкт-Петербурга. Его прорыли в 1886 г. от устья Большой Невы до острова Котлин, в длину он имел всего около 30 км, а глубина его не превышала 7 метров. Устроить здесь аварию, подобную случившейся в конце лета 1926 г., надо постараться, но – смогли, сдюжили.

«Буревестник» (в девичестве – «Русь») был первоначально построен в самом конце XIX в. как буксир; позже его переделали в пассажирский пароход. В его послужном списке – случай нечастый! – значился всего один маршрут: за 27 лет беспорочной службы он ходил только из Петербурга-Петрограда-Ленинграда в Кронштадт и обратно. К его конструкции имелись нарекания: например, капитанский мостик был расположен вровень с пассажирской палубой, и это мешало обзору; однако просьбы капитана поднять его игнорировались: и так сойдёт. «Куда он из канала денется?» Штатно он брал на борт около 250 пассажиров, но в тот воскресный августовский вечер на него загрузились аж четыре сотни: моряки возвращались из увольнения, члены семей командиров и рабочие ехали домой после проведённого в городе выходного; и то сказать, не графья, чего там идти-то? В тесноте да не в обиде, как говорится…