Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун

Усталость. Во сне, собирая по частям эту бумажку, я израсходовала все свои силы. Как же истолковать этот сон? Быть может, эта бумажка — это ты, только испорченная, разбитая ты. Это твой внутренний мир, это стоимость человеческой жизни. Ты осознала свой дефект и хочешь себя восстановить. Тебе не нравится сломанная ты. И ты считаешь, что этот дефект не твоя вина. Купюры становятся испорченными прямо в банке, значит, вина на нем. Но банк отказывается поменять их тебе на новые. Ты жалуешься, что банк дал тебе рваную купюру, однако не существует такого государственного органа, который бы разъяснил тебе твои права и выдал новую купюру. Ты вынуждена сама собирать все воедино, склеивать, сама несешь ответственность за свою ценность. Ты пробуешь собрать этот пазл, Ли Ланьни, но как бы ты ни собирала его, он все равно будет раздроблен на мелкие кусочки. Ли Ланьни не хочет соревноваться сама с собой.

И хотя эта купюра порвана, ее реальная ценность не аннулирована. В одном банке сотрудники отказались тебе помочь, но это не значит, что в целом во всей этой системе не найдется того, кто согласится принять тебя, признать тебя. Успокойся. «Не надо бояться, надо верить». И я знаю, что ты веришь.

Достоинство жизни. В поисках света

Дело было в Шэньчжэне, мы с друзьями обедали. Кто-то заговорил об одной красавице, которая работала в офисе и страдала от клинической депрессии. Каждый день по утрам она наряжалась и садилась за рабочий стол у окна в приемной в здании высотой в несколько десятков этажей, размышляя, когда же ей прыгнуть вниз. Друг сказал:

— Такое чувство, будто эта депрессия распространяется только на офисных работниц, странно-то как.

На самом деле не обязательно. Неважно, женщина или мужчина, процент больных депрессией в Шэньчжэне гораздо выше, чем в других городах. Мужчины не ходят к врачам, в этом они упрямы, и потому терпят поражение: мужчин, совершивших самоубийства, больше, чем женщин. В книгах написано, что семьдесят процентов людей, умерших от рака, инсульта, инфаркта и прочих заболеваний, на самом деле умерли от депрессии. Я посоветовала друзьям почитать известных специалистов по психиатрии. Депрессия коррелирует с самоубийствами, а также является одной из причин такой общественной проблемы, как рост насилия.

Один из друзей искренне спросил:

— А много в Шэньчжэне больных депрессией? Почему я ни одного не встречал?

Я ответила:

— Мертвые — мертвы, а те, кто еще жив, неохотно встречаются с людьми. А еще есть те, кто переехал за границу, и не ясно, живы ли они. То, что одна я, страдающая депрессией, все еще жива и нахожусь здесь, просто смешно, это даже не несколько человек. Сейчас же… Скажем так, быть в депрессии — это нормально, а не иметь ее — наоборот.

Другой друг сказал:

— За границей немало художников и писателей умерли от депрессии. Кажется, что обладающие творческими способностями люди особенно сильно подвержены этому заболеванию.

Я ответила:

— А давайте быстро проверим, у кого еще здесь есть депрессия? За столом мы все радостные, но как только мы сравним наше состояние и разберемся в нем, то в итоге у каждого окажется депрессия. Конечно, такую депрессию называют легкой.

Рядом со мной и вокруг точно были люди, больные депрессией, они болтают с тобой и смеются, будто все нормально, но в их мыслях бесчисленное количество раз во всех деталях обдумывался план самоубийства, их беспощадная решимость непоколебима, они, как снайперы — уже направили дуло винтовки на цель и готовы выстрелить в любой момент. Когда их труп будет постепенно остывать и твердеть, живые люди скажут: «Немного не доглядел!» Люди выбирают избегать, уклоняться, упускать из виду, преуменьшать.

Когда же люди поймут и протянут руку помощи?

Эндрю Соломон в своей книге «Демон полуденный» писал: «Недавно один редактор из „Нью-Йоркера“ сказал мне, что у меня, вероятно, никогда не было депрессии. „Да хватит тебе, откуда у тебя возьмется чертова депрессия? Я не покупаюсь на такие штуки, как депрессия“». Кажется, мы были в каком-то заговоре с этим человеком, вызывая большое чувство солидарности у мира. И я сталкивался с несколькими такими людьми, по сей день это не перестает меня изумлять. Один врач, который страдал от депрессии, сказал следующее: «Уж лучше я заболею раком, по меньшей мере, я могу рассказать о том, что это такое. Но депрессию не видно, ее нельзя ощутить, как боль, никаких проявлений».

Когда-то я в тайне радовалась тому, что шрам от скальпеля после операции, напоминавший чем-то лозунг, появился на моей шее, по нему сразу было заметно, с какими трудностями мне пришлось столкнуться. Люди совсем не понимают, что такое депрессия. Как только слышат, что ты болен ею, тут же открывают свои рты: «Да забудь об этом! Нужно мыслить шире, быть сильнее». Бывает даже те, кто попытается убедить тебя: «Да не грусти! Не мелочись. Депрессия от безделья появляется». А кто-то смерит тебя взглядом и скажет: «И где же твоя депрессия? Что-то не вижу. Глупый ты. Врачи тебя обманывают».