Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун

Мало кто из почтенных барабанщиков-плотогонов силен в грамоте или похвастает высоким уровнем образования; в повседневной жизни они немногословны, едва ли станут высказывать какие-либо глубокие истины, но все они уважают общие интересы, готовы пожертвовать личным и малым ради общего блага, исполнены чувства национальной гордости и любви к родине. Это случилось в сентябре 1941 года во время второй обороны города Чанша: рота с одного японского десантного катера прошла от Юэяна через озеро Дунтинху, приблизившись вплотную к городку Линьцзыкоу, намереваясь продолжить движение по реке Цзыцзян в южном направлении. Об этом стало известно представителю золотого разряда барабанщиков-плотогонов по имени И Дагуан. Он повел за собой пятьсот собратьев, плотогонов и моряков, которые привели к устью реки сотню судов, рыболовных плотов и плавучих пристаней. Кроме того, бревнами из нескольких десятков плотов они заблокировали проход по реке. Господин И-гун даже снес стоящий на высоких сваях в воде столетней давности дом своей семьи, а толстые деревянные колонны, служившие опорами, бросил посередине реки, на них прикрепил самодельные подводные мины, железные крюки, бамбуковые колья и другие предметы, мешающие движению. В результате рота с вражеского десантного катера застряла в устье реки Цзыцзян рядом с древним городком Линьцзыкоу на неделю, еще два десантных катера были подорваны подводными минами, которые И-гун изготовил сам. Поэтому позже господина И не только пригласили на торжественную церемонию принятия капитуляции японской армии, которая проводилась в уездном городе, его лично встречал и благодарил принимавший капитуляцию командир дивизии от партии Гоминьдан Ян Ботао. Через какое-то время односельчане собрали средства и материалы и возвели храм в честь господина И-гуна еще при его жизни, где поклоняются «преданности».

С давних времен говорят о том, что на пути кораблей и плотов лежат семь опасностей. Только на отрезке реки длиной в сто ли между уездом Синьхуа из округа Баоцинфу[126]

и городом Линьцзыкоу насчитывается семьдесят два опасных переката. На территории уезда, начиная от порта камфорного дерева, где есть пост Вэньцзин-ган, до пруда Тростниковой рощи на реке Сянцзян, всего на нескольких десятках ли встречается девять поворотов и тридцать шесть излучин. Излучины извилисты, течение здесь быстрое, очень много водоворотов и часты подводные течения. Как говорят моряки: «Тебя уничтожат семь из десяти напастей». В песне есть слова: «Отмели духов и водяные орехи в излучинах — люди не работают в поле, круглый год живут за счет перевернувшихся кораблей». Речь идет о том, что живущие неподалеку от двух этих мест люди так часто спасают людей и вылавливают вещи из воды, что им некогда обрабатывать поля, а не о том, что они радуются чужой беде. Вот почему кто-то описал профессию барабанщика-плотогона такими словами: «Тех, кто строит дома-пещеры, хоронят живыми под обвалами, а коли умрет тот, кто управляет лодкой, его некому похоронить». Течение на больших реках и озерах стремительное, если случилась беда, то тела отыскать очень сложно. Кто-то так развил эту мысль: «В жизни людей три тяжких дела — ковка железа, управление плотом и изготовление соевого сыра тофу»; «Знающий воду — умрет на воде, владеющий ножом — погибнет от ножа…» К счастью, почтенные плотогоны отличаются веселым нравом, их не отпугивают тяготы и опасности. Подтверждением тому служат слова из песни о перекатах: «Корабль, ускоряясь, идет против течения через отмель, человек на это не сетует, упавший в воду хозяин судна не жалуется на небо. Мои ничтожные кровь и плоть попадут в животы к рыбам, выброшу свои кости и снова возьмусь за шест». Барабанщик-плотогон из золотого разряда по имени Вань Южэнь, получивший от односельчан прозвище «Бодхисаттва», прекрасно знал об опасностях, что подстерегают тех, кто кормится с воды, знал, что выжить непросто и необходимы сплоченность и взаимовыручка, только тогда можно избежать беды и сохранить всеобщее благополучие. Еще когда главой семьи был отец господина Вань-гуна, он продал доставшиеся от предков четыреста

му[127]

приозерных земель, основал первое в древнем городке «Общество босоногих носильщиков», которое должно было помогать носильщикам-кули, работающим на воде, гребцам и представителям других угнетенных слоев. Отец передал свое дело сыну Вань-гуну, как рясу и патру[128], тот вложил туда все свои накопления плотогона золотого разряда, чтобы создать «дом для барабанщиков-плотогонов водного края», который бы помогал еще большему числу товарищей по цеху. Вот почему в Линьцзыкоу помимо храма у озера Дунтинху появился еще и храм в честь господина Вань-гуна, где поклоняются справедливости и братству.