Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун

В самом деле, в этот раз их встречала не только тетушка — вместе с ней приехали бравые офицеры на военных машинах, зрелище было величественным. Все с почтением и избыточной вежливостью поприветствовали друг друга и пожали руки. Однако по прошествии нескольких дней сомнений только прибавилось, а после того как обстоятельно расспросили тетушку, что к чему, показалось, что вопросов стало еще больше. Если продолжить докапываться до сути, то можно и дров наломать, а тогда сконфузится уже не только одна тетушка.

Спустя буквально несколько дней свадебную церемонию отменили. К счастью, по тетушке нельзя было сказать, что она убита горем. Сидя, по обыкновению, со скрещенными на груди руками, она сказала, что член НПКСК пригласил ее на обед, он уже приглашал несколько раз, нехорошо вновь отказываться.

До наступления первого октября отец с дядьями забронировали обратные билеты. Тетушка уговаривала их погостить еще несколько дней, но они ответили, что дома есть дела. Тетушка не стала настаивать.

Шэн Хуэй. К северу от реки Уси

Ветер подобен прошлому

Как и все деревушки, раскиданные по равнине Хэда, наше село напоминает еще не раскрытую книгу в зеленой обложке. В листве деревьев ютятся ветер, птицы и дела минувших лет. Приземистые дома, словно вяжущие язык плоды мелии, сплошь покрыты следами, которые оставило после себя время. Пруд в зарослях зеленой травы посреди деревни похож на зеркало, от него исходит мягкий, приятный свет. Кажется, что широкую глинистую дорогу проложил порыв ветра, который затем умерил свой пыл и принялся дуть на копны сена, гумно, огороды, дворы, пристань, задние дворы, проникая в каждый деревенский уголок.

Протекающая здесь река Уси несет с собой печальные песни рыбьих стай и отражение бескрайней синевы небес, придавая деревушке опрятный и свежий вид. После дождя речная вода становится мутной, образуя многочисленные воронки и увлекая за собой мелкий мусор с верховьев реки: циновки, ветви деревьев и рваную одежду. В детстве я не знал, где река берет свой исток и куда впадает. Я даже не знал ее имени. Я был невежествен, ничего не ведая ни о реке, ни о времени, ни о мире.

Больше всего мне нравилось находиться дома. Когда я вспоминаю наш старый дом, на память приходят красный бабушкин сундук и дневник отца в черном переплете. Я помню наш стол, лишенный глянцевого блеска. Его тусклый мрачный вид внушал мне беспокойство. Этот стол был самым древним предметом в доме. В его незыблемости таилось суровое величие. Со двора внутрь проникало сияние желтой глины. Каждая вещица в доме была мне знакома. Я знал, что метла из рисовой соломы стоит за серой дверью. Ведра с рисом держали у бабушки под кроватью. В курятнике лежали сваленные в груду сельскохозяйственные инструменты, хранились корзины с рассадой и тазик для мытья ног.

Дом был мал, меньше некуда, потолки — низкие, ниже некуда, внутри — тускло и темным-темно. Внутренний двор был размером с полкомнаты, в доме — одна комнатушка, которую перегораживала циновка. Внутреннюю половину отвели родителям под брачные покои. Здесь все было красного цвета: резная кровать, малый комод, шкаф, стол, деревянный стул. Плетеный короб, в котором хранилось постельное белье и верхняя одежда, громоздился на шкафу, а сверху лежало нечто, завернутое в коричневый платок и напоминавшее дневник в кожаном переплете. Во внешней половине комнаты стояли бабушкины кровать и кресло. Если сесть в кресло, раздавался резкий скрип, похожий на бабушкин кашель.

Очаг находился перед бабушкиной кроватью. Разумеется, он был весь черный от копоти. С потолка свисали два крюка: один — для керосиновой лампы, другой — для овощной корзины, куда от случая к случаю клали помидоры, зеленые финики, сочные медовые персики и водяные орехи. Посудный шкаф стоял в углу, в нем хранилась фарфоровая посуда с голубой росписью, на которой было отпечатано имя отца. Помню, что в то время мне больше всего нравилось сидеть на кухне на соломенной циновке.

В печи было черным-черно. От прогоревшей рисовой соломы шел слабый аромат. Яркие искры дарили мне ощущение тепла. Перед дождем всегда дул сильный ветер. Дым не находил себе выхода и попадал обратно в комнату. Тогда дом наполнялся едким запахом гари. Начинался дождь. Он барабанил по зеленой черепице крыши. Я лежал в объятьях бабушки и слушал всякие мрачные истории под дробь дождя. Мне было несказанно тепло и приятно.

Перед воротами находилось гумно. Его окружал зеленой стеной высокий орешник. Южнее проходила главная деревенская улица, усеянная угольным шлаком. В детстве я часто сидел на пороге, играя комками глины и внимательно наблюдая за прохожими. Еще южнее протекала река Уси. Вымощенная зелеными плитами пристань утопала в прозрачной воде. Два склонившихся тополя переплелись ветвями, образуя зонтик.