Minima Moralia. Размышления из поврежденной жизни

101. Тепличное растение.

Рассуждения о людях, созревших рано и созревших поздно, редко свободные от желания смерти в адрес первых, несостоятельны. Кто созревает рано, живет в предвосхищении. Его опыт априорен, это интуитивная чувствительность, которая по слову и образу угадывает то, что лишь позже проявится в вещи и человеке. Подобное предвосхищение, как бы насыщенное в себе самом, удаляется от внешнего мира и придает отношению к нему легкий оттенок невротической игривости. Если человек, созревший рано, не просто досужий умелец, а представляет собой нечто большее, он по этой причине вынужден постоянно нагонять самого себя: принуждение, которое нормальные люди охотно рядят в одежки моральной заповеди. Он с большими усилиями вынужден отвоевывать у связей с объектами то пространство, которое занято его представлениями: он даже должен научиться страдать. Чувствовать не-Я – задача, практически никогда не тревожащая изнутри так называемого «поздно созревшего», – но рано созревшему это отчаянно необходимо. Нарциссическое направление влечения, к которому он расположен ввиду преобладания воображения в опыте, буквально замедляет его созревание. Ему приходится вдогонку с огромным трудом преодолевать ситуации, страхи, страсти, которые он предвосхищал в чрезвычайно смягченном виде, и они, вступая в конфликт с его нарциссизмом, оборачиваются для него болезненным истощением. В результате он впадает в детство, которое когда-то преодолел слишком легко и которое теперь требует полноценной расплаты; он становится незрелым, а зрелыми – другие, прошедшие, как от них и ожидалось, каждую стадию, в том числе и стадию неразумности, и то, что теперь вне всякой меры выпадает на долю человека, когда-то рано созревшего, им представляется непростительным. На него обрушиваются страсти; слишком долго мнивший себя в безопасности в своей автаркии, он теперь потерянно бродит там, где когда-то наводил шаткие мосты. Не напрасно почерк рано созревших людей настораживает своей детскостью. Они – раздражитель для естественного порядка, и злобное здоровье злорадствует над той опасностью, что этим людям угрожает, а общество не доверяет им как зримому отрицанию принципа равенства успеха и приложенных усилий. В их внутренней экономии бессознательно, но тем не менее неумолимо, приводится в исполнение наказание, которое им вечно сулили. То, что с обманчивым добродушием было выдано им авансом, теперь у них отбирают. Даже в психологической судьбе человека существует инстанция, следящая за тем, чтобы за всё наступала расплата. Индивидуальный закон

{247}

 – картинка-перевертыш эквивалентного обмена.