Наш общий друг. Часть 1

Это была школа для всхъ возрастовъ и для обоихъ половъ. Два пола обучались каждый особо, а возрасты длились на группы; но тмъ не мене все въ этой школ было проникнуто странной претензіей признавать за фактъ младенческую невинность каждаго изъ учениковъ. И эта претензія, поощряемая домашними — патронессами школы, приводила къ невроятнымъ нелпостямъ. Отъ молодыхъ женщинъ, закоснлыхъ въ самыхъ грубыхъ порокахъ, ожидали, что он признаютъ себя покоренными какою-нибудь невинной дтскою книженкой, излагающей приключенія маленькой Маргариты, которая жила въ своей хижинк подл мельницы, строго журила и нравственно побждала порочнаго мельника, когда ей было пять лтъ, а ему пятьдесятъ; длилась кашей съ пвчими пташками; отказывала себ въ новой нанковой шляпк на томъ основаніи, что рпа никогда не носитъ нанковыхъ шляпъ, равно какъ и овцы, которыя ее дятъ; плела солому и говорила суровыя рчи первому встрчному въ самое неудобное для сего время. Уличные завсегдатаи, видавшіе всякіе виды, отсылались къ опыту Томаса Тупенса, который, ршившись воздержаться (при крайне трудныхъ обстоятельствахъ) отъ кражи восемнадцати пенсовъ у своего лучшаго друга и благодтеля, тотчасъ же какимъ-то чудомъ разбогатлъ на три шиллинга и шесть пенсовъ и впослдствіи сдлался образцомъ всхъ совершенствъ. Автобіографіи многихъ хвастливыхъ гршниковъ написаны въ томъ же дух. Философія этихъ самохваловъ всегда приходитъ къ тому выводу, что надо длать добро не потому, что оно добро, а потому, что отъ этого будешь въ барышахъ… А малолтнихъ учениковъ въ описываемой нами школ заставляли читать Новый Завтъ, и, въ силу преткновеній въ слогахъ за недостаточнымъ знаньемъ грамоты, они оставались такими абсолютными невждами въ этой дивной исторіи, какъ будто никогда и не слыхивали о ней. Безтолковая, забивающая головы, ужасная школа, гд еженощно «толклись, толклись, толклись черные и срые, красные и блые духи»[12]. Въ особенности каждую воскресную ночь, ибо тогда построенные горкой несчастныя малютки сдавались на попеченіе самому вялому, самому плохому изъ благонамренныхъ учителей, котораго никто изъ старшихъ учениковъ не сталъ бы терпть. Онъ становился передъ ними, какъ главный палачъ, съ мальчишкой-ассистентомъ, волонтеромъ, приставленнымъ, въ качеств помощника, къ палачу. Гд и когда началась эта система, состоявшая въ томъ, что усталаго ребенка, оказавшагося невнимательнымъ на урок, смазывали горячей, потной рукой по лицу, или гд и когда приставленный къ палачу мальчишка-волонтеръ впервые видлъ въ дйствіи эту систему и возгорлся священнымъ рвеніемъ къ приложенію оной въ своей практик,- до этого никому не было дла. Обязанностью главнаго палача было вщать и изрекать приговоръ, а обязанностью сотрудника — устремляться на сонныхъ дтей, на звающихъ, хныкающихъ, безпокойныхъ дтей и смазывать ихъ злосчастныя физіономіи ладонью сверху внизъ. И этотъ безтолковый сумбуръ тянулся иногда битый часъ: битый часъ мальчишка-волонтеръ смазывалъ направо и налво, точно какой-то непогршимый комментарій къ приговорамъ главнаго палача. И въ этомъ парник разгорвшихся, утомленныхъ дтей происходилъ такой правильный обмнъ кори, скарлатины, коклюша, лихорадокъ и желудочныхъ разстройствъ, какъ будто вс они были собраны здсь нарочно для этой цли.

Но даже и въ этомъ храм благонамренности ребенокъ съ выдающимися способностями и съ особенной любовью къ ученью могъ кое-чему научиться и, научившись, могъ передавать свои знанія лучше учителей, ибо онъ былъ умне и не стоялъ въ томъ невыгодномъ положеніи по отношенію къ ученикамъ, въ какомъ стояли они. Такимъ то образомъ вышло, что Чарли Гексамъ повысился въ этомъ сумбур до званія младшаго учителя, затмъ нкоторое время, въ качеств такового, учительствовалъ въ томъ же сумбур и наконецъ былъ переведенъ въ другую, лучшую школу.

— Такъ вы хотите пойти повидаться съ сестрою, Гексамъ?

— Если позволите, мистеръ Гедстонъ.

— Пожалуй, и я пошелъ бы съ вами. Гд живетъ ваша сестра?

— Она еще не устроилась, мистеръ Гедстонъ. Мн не хотлось бы знакомить васъ съ нею, прежде чмъ она окончательно устроится, — конечно, если вамъ все равно…

— Вотъ что, Гексамъ… — Мистеръ Брадлей Гедстонъ, отлично аттестованный школьный учитель, бывшій стипендіатъ, просунулъ указательный палецъ въ одну изъ петель курточки мальчика и пристально поглядлъ на нее: — Надюсь, ваша сестра хорошая для васъ компанія? А?

— Отчего вы въ этомъ сомнваетесь, мистеръ Гедстонъ?

— Я не сказалъ, что сомнваюсь.

— Это правда, сэръ, — не сказали.

Брадлей Гедстонъ опять поглядлъ на свой палецъ, вынулъ его изъ петли, поднесъ ближе къ глазамъ, погрызъ съ одного боку и еще разъ поглядлъ на него.

— Послушайте, Гексамъ: вы скоро будете принадлежать къ нашему кругу. Наврно вы хорошо выдержите учительскій экзаменъ и станете однимъ изъ нашихъ. Тогда вопросъ въ томъ…

Мальчикъ такъ долго ждалъ этого вопроса, пока учитель осматривалъ свой малецъ съ другой стороны, пока онъ грызъ его и снова разсматривалъ, что наконецъ повторилъ:

— Въ чемъ же вопросъ, сэръ?

— Да въ томъ, что не лучше ли вамъ съ ней разстаться?