Наш общий друг. Часть 1

На это маленькая хозяйка, вытянувъ руку повелительнымъ жестомъ, отвтила съ невыразимой дкостью!

— Иди, иди въ свой уголъ! Сейчасъ же иди въ свой уголъ!

Несчастный какъ будто собирался что-то возразить, но, видимо, не смя противорчить хозяйк, одумался, пошелъ и слъ на указанный ему стулъ.

— О-о-о! — крикнула миссъ Ренъ, уставясь на него своимъ пальчикомъ. — О, старый! О-о-о! Злой! Что это такое?!

Дрожащая фигура, разслабленная, разрушавшаяся съ головы до ногь, протянула къ ней об руки, какъ будто открывая переговоры о мир. Постыдныя слезы наполнили старые глаза и залили красныя пятна на изможденныхъ щекахъ. Раздутая, свинцоваго цвта, нижняя губа затряслась съ плаксивымъ звукомъ. Вся эта безобразная развалина, — развалина, начиная со стоптанныхъ башмаковъ и кончая преждевременно посдвшими рдкими волосами, — съежилась, — не отъ сознанія (достойнаго назваться сознаніемъ) этой ужасной перемны ролями, но жалко моля о прощеніи.

— Я знаю вс эти штуки и повадки! — кричала Дженни. — Я знаю, гд ты былъ! (Для этого открытія, впрочемъ, не требовалось проницательности.) О, противная, старая бочка!

Даже звукъ дыханія у этой фигуры внушалъ отвращеніе, ибо она совершала эту операцію съ усиліемъ и хрипомъ, точно попорченные часы.

— Раба, раба, раба съ утра до ночи! — продолжала въ отчаяніи Дженни. — И все для этого! Что же это такое?!.

Въ этомъ грозномъ «что» было нчто, странно пугавшее жалкаго человка. Еще прежде, чмъ она успвала произнести это страшное слово, онъ уже предугадывалъ его и съеживался до послднихъ предловъ возможности.

— Зачмъ тебя не схватили и не заперли на замокъ? — сказала миссъ Ренъ. — Въ темную яму бы запрятать тебя, чтобы крысы, пауки да тараканы бгали по тлу. Я знаю вс ихъ штуки и повадки: они бы покусали тебя. Ну, скажите, не стыдно ли вамъ самихъ себя, сударь?

— Да, дружокъ, стыдно, — пробормоталъ онъ.

— Ну, объясните, — продолжала хозяйка, уничтожая его силою своего духа, прежде чмъ прибгнуть къ сильному слову: — объясните, что это такое?

— Обстоятельства, отъ меня независящія, — пролепетало жалкое существо, стараясь оправдаться.

— Я вамъ задамъ «обстоятельства!» Я вамъ покажу «независимость»! — передразнила Дженни съ необыкновенной энергіей. — Поговорите еще у меня! Я васъ отдамъ въ полицію и заставлю оштрафовать на пять шиллинговъ. Вы не сможете заплатить, а я не заплачу за васъ, и васъ сошлютъ на ксю жизнь. Какъ намъ нравится ссылка на всю жизнь?

— Не нравится, Дженни, не нравится. Бдный, разбитый, больной… Недолго ужъ мн обременять тебя собою… Пощади! — кричало несчастное существо.

— Ну-ка, ну! — сказала Дженни дловымъ тономъ, хлопая рукой по ручк кресла съ озабоченнымъ видомъ и качая головой и подбородкомъ. — Вы знаете, что теперь надо длать: выкладывайте-ка ваши деньги, — сію минуту!

Человкъ сталь послушно шарить въ карманахъ.

— Наврно промоталъ весь свой заработокъ? Выкладывайте сюда! Все, что есть! Все до копейки!

Сколько хлопотъ собирать эти копейки по карманамъ, похожимъ на уши лягавыхъ собакъ! Ищешь въ этомъ карман и не находишь; не ждешь найти въ томъ и минуешь; не находишь никакого кармана тамъ, гд бы долженъ быть карманъ.

— Все ли тутъ? — спросила хозяйка, когда безпорядочная куча пенсовъ и шиллинговъ оказалась на стол передъ ней.

— Больше нту, — было покаяннымъ отвтомъ съ утвердительнымъ кивкомъ головы.

— Посмотримъ… Ну, вы знаете, что надо длать дальше. Выворачивайте карманы наизнанку!

Онъ повиновался. И если что-нибудь могло выказать его еще боле презрннымъ и еще боле жалко-смшнымъ, такъ это именно такое демонстрированіе своей особы.

— Тутъ только семь шиллинговъ и восемь съ половиною пенсовъ, — воскликнула миссъ Дженни, приведя кучу въ порядокъ. — У, старый, блудный сынъ! Съ голоду умрете…

— Нтъ, не мори меня голодомъ! — просилъ онъ, жалобно хныча.

— Если бы съ вами поступать, какъ вы того стоите, — сказала, не слушая его, Дженни, — такъ васъ бы надо кормить кошачьей говядиной… Ну, пора спать!

Онъ съ усиліемъ качнулся изъ своего угла, повинуясь ея приказанію, и опять протянулъ къ ней об руки и промычала.:

— Обстоятельства, независящія… отъ власти…

— Ступайте спать, вамъ говорятъ! — оборвала его миссъ Ренъ. — Не говорите со мной — прошу. Ступайте спать сію же минуту!

Угадывая впередъ новое грозное что, онъ избгнулъ его торопливымъ повиновеніемъ. Слышно было, какъ онъ тяжело поднимался по лстниц, какъ заперъ свою дверь и кинулся на постель. Немного погодя сошла внизъ Лиззи.

— Что же, Дженни, будемъ ужинать?

— Ахъ, Господи, спаси насъ и помилуй: надо же чмъ-нибудь на ногахъ себя поддержать, — отвтила Дженни, пожимая плечами.

Лиззи постлала скатерть на скамеечку (боле удобную для маленькой хозяйки, чмъ обыкновенный обденный столъ), поставила на нее какое-то простое кушанье, какое почти ежедневно бывало у нихъ, и придвинула себ табуретку.

— Вотъ и ужинъ! О чемъ ты задумалась, Дженни?

— Я думала, — отвчала она, выходя изъ глубокой задумчивости, — я думала, что бы я сдлала съ нимъ, если бъ онъ вдругъ сдлался пьяницей?

— О, онъ не будетъ пьяницей! — сказала твердо Лиззи. — Ты заране позаботишься объ этомъ.