Наш общий друг. Часть 1

Впрочемъ, строго говоря, было бы трудно придумать причину, почему они могли бы не провести его, такъ какъ въ Покетъ-Бричез не было оппозиціи. Какъ бы то ни было, ршено «хлопотать» до конца. Если не хлопотать, то можетъ стрястись что-нибудь непредвиднное. Ршено равнымъ образомъ, что вс такъ измучены хлопотами минувшаго дня и такъ нуждаются въ подкрпленіи силъ для хлопотъ предстоящихъ, что необходимо вытребовать на сцену особо-цнное крпительное изъ погреба Вениринга. Поэтому алхимикъ получаетъ приказъ подать самаго лучшаго вина изъ подвала, вслдствіе чего слово «сомкнуться» становится камнемъ преткновенія во время дальнйшей застольной бесды и вмсто него выходитъ то «сморкнуться», то «обмакнуться».

Въ сей вдохновляющій мигъ Бруэръ выпускаетъ идею, — величайшую идею этого дня. Онъ смотритъ на часы и объявляетъ, уподобляясь Гай-Фоксу, что онъ сейчасъ отправится въ палату взглянуть, какъ тамъ идутъ дла.

— Я похожу часокъ-другой по корридору, — говоритъ онъ съ видомъ глубочайшей таинственности, — и если дла идутъ хорошо, то я ужъ не вернусь, а закажу кебъ на завтра къ девяти утра.

— Прекрасно, — одобряетъ Подснапъ.

Венирингъ спшитъ выразить свою неспособность достаточно оцнить такую услугу. Слезы выступаютъ на нжныхъ глазахъ мистрисъ Венирингъ. Бутсъ не можетъ скрыть своей зависти. Вс толпятся у наружныхъ дверей, чтобы посмотрть, какъ подетъ Бруэръ. Бруэръ спрашиваетъ кучера, хорошо ли освжилась лошадь, посматривая на нее съ критической проницательностью. Кучеръ говоритъ: «Она свжа, какъ масло». «Ну, такъ живй, въ палату общинъ!» приказываетъ Бруэръ. Кучеръ взлзаетъ на козлы, Бруэръ влзаетъ въ кебъ, публика рукоплещетъ, а Подснапъ говоритъ ему вслдъ: «Попомните мои слова, сэръ: это человкъ съ рессурсами. Этотъ человкъ пробьетъ себ дорогу въ жизни».

Когда Венирингу приходить время сказать подобающую случаю рчь гражданамъ Покетъ-Бричеза, то лишь Подснапъ и Твемло сопровождаютъ его по желзной дорог до этого уединеннаго мстечка.

Законовдъ, облеченный довріемъ Британіи, встрчаетъ ихъ на станціи Покетъ-Бричезской втви, въ открытой коляск съ печатною вывской: «Да здравствуетъ Beнирингъ», прибитой къ ней снаружи, какъ къ стн. И вотъ, вс четверо, напутствуемые зубоскальствомъ городской черни, торжественно шествуютъ къ убогой маленькой ратуш на костыляхъ, у подножія которой виднется нсколько пучковъ луку и бичевки, что (какъ объясняетъ законовдъ) именуется рынкомъ. Изъ окна этого зданія Beнирингъ вщаетъ внимающей земл. Въ ту минуту, когда онъ снимаетъ шляпу, Подснапъ, согласно своему уговору съ мистрисъ Beнирингъ, посылаетъ этой жен и матери телеграмму: «Онъ взошелъ».

Beнирингъ путается въ дебряхъ спича къ избирателямъ; Подснапъ и Твемло подпваютъ: «Слушайте! Слушайте!» или тянутъ: «Слу-у-у-шайте!» въ крайнихъ случаяхъ, когда видятъ, что ему уже никакъ не выбраться изъ какой-нибудь особенно злосчастной трущобы. Больше всего отличается Beнирингъ въ двухъ мстахъ спича, до того удачныхъ, что общественное мнніе сомнвается, не подсказаны ли они ему облеченнымъ довріемъ законовдомъ во время ихъ краткихъ переговоровъ на лстниц. Beнирингъ приводить оригинальное уподобленіе страны кораблю, называя государство кораблемъ, а перваго министра — кормчимъ. Задняя мысль его въ этомъ случа та, чтобы повдать всему Покетъ-Бричезу, что другъ его по правую руку (Подснапъ) — человкъ съ состояніемъ. Согласно этому онъ говорить: «Итакъ, джентльмены, если борты корабля некрпки и кормчій ненадеженъ, скажите — примутъ ли его въ страховку наши тузы, эти, всему свту извстные, находящіеся нын и въ нашихъ рядахъ князья торговли, — страхователи отъ кораблекрушеній? Согласятся ли они страховать его, джентльмены? Захотятъ ли они подвергаться риску? Окажутъ ли довріе хозяевамъ корабля? — Нтъ, джентльмены! И если бъ я сослался на моего друга по правую руку, который самъ считается однимъ изъ главнйшихъ и наиболе уважаемыхъ членовъ этого великаго и почтеннаго класса, онъ отвчалъ бы: „Нтъ!“

Это — первое удачное мсто спича. А вотъ второе. — Необходимо довести до всеобщаго свднія тотъ краснорчивый фактъ, что Твемло состоитъ въ родств съ лордомъ Сингсвортомъ. И вотъ, Венирингъ, допустивъ такое положеніе длъ, какому, по всей вроятности, никогда не представится возможности наступить (хоть, впрочемъ, это и не вполн достоврно, ибо картина, имъ нарисованная, непонятна ни ему, ни другимъ), продолжаетъ: „Итакъ, джентльмены, если бъ я предложилъ подобную программу любому классу общества, ее встртили бы насмшками, на нее съ презрніемъ указывали бы пальцами. Если бъ я предложилъ подобную программу какому-нибудь почтенному и разумному торговцу вашего города… Нтъ, будемъ выражаться опредленне; скажемъ: нашего города…