Наш общий друг. Часть 1

Если бъ я предложилъ ему такую программу, что бы онъ отвтилъ? — Онъ отвтилъ бы: „Прочь ее!“ Вотъ что отвтилъ бы онъ, джентльмены. Въ справедливомъ негодованіи онъ отвтилъ бы: „Прочь ее!“ Предположимъ теперь, что я поднялся выше по ступенямъ общественной лстницы. Предположимъ, что я взялъ подъ руку моего друга слва и, пройдя вмст съ нимъ по родовымъ лсамъ его фамиліи, подъ развсистыми буками Снигсвортскаго парка, приблизился къ благороднымъ палатамъ, прошелъ дворъ, вошелъ въ парадныя двери, поднялся по лстниц и, минуя покой за покоемъ, очутился наконецъ въ августйшемъ присутствіи близкаго родственника моего друга — лорда Снигсворта. И предположимъ, что я сказалъ бы этому вельмож: „Милордъ, я здсь передъ вашею свтлостью, вмст съ ближайшимъ родственникомъ вашей свтлости (моимъ другомъ по лвую руку), — я здсь затмъ, чтобы предложить вамъ эту программу“. Что отвтилъ бы мн его свтлость? Онъ отвтилъ бы: „Прочь ее!“ Вотъ что отвтилъ бы онъ, джентльмены. Безсознательно въ точности повторяя, въ своей высокой сфер, выраженіе всякаго почтеннаго и разумнаго торговца нашего города, ближайшій и любимый родственникъ моего друга по лвую руку отвтилъ бы въ законномъ гнв: „Прочь ее!“

Венирингъ заканчиваетъ свой спичъ этимъ послднимъ успхомъ, и мистеръ Подснапъ телеграфируетъ мистрисъ Венирннгь: „Онъ сошелъ“.

Затмъ обдъ въ гостиниц съ законовдомъ, а затмъ, въ должной послдовательности, избраніе въ депутаты, и въ результат мистеръ Подснапъ телеграфируетъ мистрисъ Венирингъ: „Мы его провели“.

Другой великолпный обдъ ожидаетъ ихъ по возвращеніи въ хоромы Вениринговъ. Ожидаетъ ихъ тамъ леди Типпинсъ; ожидаютъ Бутсъ и Бруэръ. Со стороны всхъ и каждаго прозрачные намеки, изъ коихъ явствуетъ, что каждый собственноручно „провелъ его“ въ парламентъ. Но вс ршительно согласны въ томъ, что идея Бруэра отправиться ночью въ палату взглянуть, какъ тамъ идутъ дла, была геніальной идеей. Этотъ трогательный случай разсказывается женою и матерью въ продолженіе всего вечера. Мистрисъ Венирингъ вообще наклонна къ слезамъ и чувствуетъ особенную къ нимъ наклонность посл недавнихъ волненіи. Передъ тмъ, какъ встать изъ-за стола, она говоритъ леди Тишшнсъ въ состояніи полнаго душевнаго и тлеснаго разслабленія:

— Вы назовете меня дурочкой, я знаю, но не могу не разсказать: когда я сидла у колыбельки въ ночь передъ выборами, ребенокъ спалъ очень безпокойно.

Мрачный алхимикъ, не сводящій съ нихъ зловщаго взора, испытываетъ дьявольское искушеніе подсказать: „Животъ пучило“ и потерять мсто, но страшнымъ усиліемъ воли подавляетъ его.

Мистрисъ Beнирингъ продолжаетъ:

— Посл нсколькихъ минутъ почти конвульсивнаго крика дитя сложило рученки и улыбнулось.

Такъ какъ на этомъ мст она немного пріостановилась, то Подснапъ полагаетъ, что ему необходимо сказать:

— Удивительно! Отчего это — скажите.

— Неужели, спросила я себя тогда, — говоритъ мистрисъ Beнирингъ, ища вокругъ своего носового платка, — неужели добрыя феи шепнули младенцу, что его папа скоро будетъ членомъ парламента?

Мистрисъ Beнирингъ такъ подавлена этими чувствами, что вс присутствующіе спшатъ разступиться передъ Венирингомъ, который бжитъ вокругъ стола къ ней на выручку и уноситъ ее лежащею навзничь, причемъ ноги ея тяжело волочатся по ковру. Тревога и „хлопоты“ оказались, очевидно, выше ея силъ. Никто однако не сболтнулъ о томъ, не говорили ли феи чего-нибудь насчетъ пяти тысячъ фунтовъ, уплаченныхъ кому слдуетъ, и не это ли разстроило нервы ребенку.

Бдный маленькій Твемло, окончательно потерявшій голову, очень растроганъ и остается растроганнымъ даже посл того, какъ онъ безопасно достигъ своего помщенія надъ конюшней въ Дьюкъ Стрит, Сентъ-Джемсъ-Сквер. Но тутъ, въ тишин, на диван, ужасная мысль пронизываетъ кроткаго джентльмена, уничтоживъ въ самомъ корн вс прочія, боле благодушныя его мысли.

— Праведный Боже! Что приходитъ мн въ голову! Вдь онъ ни разу въ жизни не видалъ ни одного изъ своихъ избирателей, пока мы не увидли ихъ вмст!

Пройдясь по комнат въ разстройств чувствъ, съ прижатою ко лбу рукою, невинный Твемло возвращается на диванъ и безпомощно стонетъ:

— Нтъ, положительно я или съ ума сойду, или умру изъ-за этого человка! Силъ моихъ не хватаетъ его выносить!

IV

Вспомоществуемый Амуръ

Мистрисъ Альфредъ Ламль, говоря холоднымъ языкомъ свта, быстро скрпляла свое знакомство съ миссъ Подснапъ. Говоря же теплымъ языкомъ мистрисъ Ламль, она и ея милая Джорджіана скоро слились воедино сердцемъ, умомъ и душою.