Наш общий друг. Часть 1

— Я только помню, — сказалъ мальчикъ, прижимаясь къ сестр,- что кутался подъ какимъ-то платкомъ и что мн было тепло подъ нимъ.

— Бывало, дождь идетъ, и мы подползаемъ подъ лодку или подъ что-нибудь въ этомъ род; бывало, ночь наступитъ, стемнетъ, и мы идемъ туда, гд горятъ газовые фонари, и смотримъ тамъ, какъ идутъ люди по улицамъ. Вотъ подходитъ отецъ и уводитъ насъ домой. Какъ намъ пріятно въ нашемъ, домик посл долгой ходьбы по холоду! Отецъ снимаетъ съ меня башмаки, вытираетъ мн у огня ноги, и усаживаетъ возл себя, а самъ куритъ трубку. А ты уже давно въ постели. Я замчаю, что у отца моего большая рука, но совсмъ не тяжелая, когда дотронется до меня; замчаю, что у него грубый голосъ, но совсмъ не сердитый, когда онъ говоритъ со мною. Вотъ я подрастаю, отецъ понемногу начинаетъ довряться мн, беретъ иногда съ собой, и какъ бы ни былъ сердитъ, никогда пальцемъ не тронетъ меня.

Внимательно слушавши, мальчикъ при этомъ какъ то особенно крякнулъ, будто желая сказать: «А меня такъ вотъ и очень тронетъ!»

— Вотъ и картинки изъ прошлаго, Чарли.

— Разсказывай дальше, — проговорилъ мальчикъ; — давай намъ, что впереди будетъ, — такую картинку давай.

— Хорошо. Вотъ я все съ отцомъ, не покидаю отца, потому что отецъ меня любитъ, и я люблю его. Книгъ я не читаю; если бъ я стала учиться, отецъ подумалъ бы, что я его покину, и я потеряла бы свое вліяніе на него. Я не добилась еще такого вліянія, какое желаю имть; но надюсь, что придетъ время, когда я добьюсь. А все-таки я знаю, что могу удержать отца, отъ нкоторыхъ вещей. Если я покину его, онъ съ горя совсмъ опустится.

— Ты погадай-ка обо мн, покажи картинку — что со мной будетъ.

— Сейчасъ, Чарли, — сказала двушка, не измнявшая своего положенія съ тхъ поръ, какъ начала говорить. Теперь она печально покачала головой. — Я къ этому то и вела. Вотъ ты…

— Гд, гд я, Лиззи?

— Все въ той же впадинк, пониже того огонька.

— Ничего тамъ нтъ въ твоей впадинк,- сказалъ мальчикъ, переводя глаза съ ея лица на жаровню, стоявшую, точно страшный скелетъ на длинныхъ тонкихъ ножкахъ.

— Вотъ ты, Чарли, учишься въ школ тайкомъ отъ отца, получаешь награды, стараешься и наконецъ длаешься… чмъ, бишь, это ты длаешься? Какъ это ты мн говорилъ намедни?

— Ха-ха-ха! Вотъ такъ гадальщица, названій не знаетъ! — воскликнулъ мальчикъ, какъ будто обрадовавшись этому недочету со стороны впадинки пониже огня. — Я говорилъ: младшимъ учителемъ.

— Вотъ ты сдлался младшимъ учителемъ и все отличаешься, отличаешься; наконецъ самъ становишься содержателемъ школы, ученымъ и уважаемымъ человкомъ. Но тайна не укрывается отъ отца; онъ узнаетъ ее задолго до того, и это разлучаетъ тебя съ отцомъ и со мною.

— Нтъ не разлучаетъ!

— Разлучаетъ, Чарли. Я вижу ясно, какъ только можетъ быть ясно, что твоя дорога не туда идетъ, куда наша. А если бъ даже отецъ и простилъ тебя, что ты пошелъ этой дорогой (а онъ никогда не проститъ), то все-таки твою дорогу испортитъ наша, которою мы идемъ. Но я еще вотъ что вижу, Чарли.

— И видишь все такъ же ясно, какъ только можетъ быть ясно, Лиззи? — спросилъ шутливо мальчикъ.

— Да, такъ же ясно. Вижу я, какъ нелегко теб оторваться отъ отцовской жизни и начинать новую, лучшую жизнь. И вотъ я, Чарли, вижу, я осталась одна съ отцомъ и стараюсь, по мр силъ, удерживать его на прямой дорог, стараюсь имть на него побольше вліянія, и все надюсь, что по какому-нибудь счастливому стеченію обстоятельствъ, или когда ему станетъ грустно, или — я ужъ, право, и не знаю какъ, — я успю направить его на что-нибудь лучшее.

— Ты сказала, Лиззи, что не умешь читать книгъ, а мн кажется, у тебя цлая библіотека въ этой впадинк подъ огнемъ.

— Я была бы очень рада, если бы могла читать настоящія книги. Я чувствую, Чарли, очень чувствую, что мн не достаетъ ученья. Но я чувствовала бъ это еще сильне, если бы не видла, что это то и связываетъ меня съ отцомъ. Постой! Кажется, онъ идетъ!

Было уже за полночь: хищная птица прилетла на нассть. Въ полдень слдующаго дня онъ появился снова въ таверн «Шести Веселыхъ-товарищей» въ качеств (для него уже не повод) свидтеля передъ присяжными коронера.

Мистеръ Мортимеръ Ляйтвудъ, прибывъ къ осмотру, какъ одинъ изъ свидтелей, дйствовалъ въ совокупности съ однимъ извстнымъ солиситоромъ, слдившимъ за производствомъ слдствія отъ лица представителей покойнаго, какъ было своевременно напечатано въ газетахъ.

Полицейскій инспекторъ также присутствовалъ при этомъ и внимательно соображалъ все происходившее, но хранилъ молчаніе.

Мистеръ Юлій Гандфордъ (показавшій свой адресъ правильно и платившій, какъ оказалось, исправно по счету въ гостиниц, гд о немъ ничего не было извстно, кром того, что онъ ведетъ жизнь весьма уединенную не получилъ повстки явиться къ слдствію и присутствовалъ при немъ только въ ум инспектора.