Наш общий друг. Часть 1

Слдственный осмотръ представлялъ большой интересъ для публики, любопытство которой было въ особенности возбуждено сообщеніями мистера Мортимера Ляйтвуда о тхъ обстоятельствахъ, при которыхъ покойный мистеръ Джонъ Гармонъ возвращался въ Англію. Право исключительной собственности на эти обстоятельства оспаривалось за обденнымъ столомъ въ продолженіе нсколькихъ дней Венирингомъ, мистеромъ Твемло, Подснапомъ и буферами, причемъ вс толковали его по своему, противорча другъ другу. Интересъ увеличивался еще показаніями Джиба Поттерсона, корабельнаго буфетчика, и мистера Джакоба Киббля, пассажира съ того парохода, который привезъ мистера Джона Гармона. Они говорили, что покойный имлъ съ собою въ ручномъ чемодан, съ которымъ сошелъ съ корабля, деньги, вырученныя имъ отъ поспшной продажи небольшой поземельной собственности, и что сумма эта превышала семьсотъ фунтовъ стерлинговъ. Интересъ усилился еще и благодаря показаніямъ Джесса Гексама, вытащившаго въ разное время множество труповъ изъ Темзы и сдлавшагося до того извстнымъ своею опытностью въ этомъ дл, что одинъ какой-то восторженный почитатель его, подписавшійся: «Другъ Погребенія» (гробовщикъ, вроятно), отправилъ въ его пользу восемнадцать почтовыхъ марокъ и пять писемъ издателю Таймса. Присяжные, по отобраннымъ отъ свидтелей показаніямъ, вынесли такое ршеніе: «Тло Джона Гармона найдено плавающимъ въ Темз въ состояніи полнаго разложенія и съ большими поврежденіями, подающими поводъ предполагать что вышепоименованный Джонъ Гармонъ умеръ при обстоятельствахъ въ высшей степени подозрительныхъ, но, по имющимся свдніямъ, недостаточныхъ для удостовренія того, кмъ и какимъ способомъ причинена ему смерть». Къ этому постановленію было присоединено предложеніе министерству внутреннихъ длъ (что, по мннію г. инспектора, было очень разумно) о назначеніи награды за раскрытіе этой смерти. Черезъ двое сутокъ появилось объявленіе о назначеніи награды въ сто фунтовъ стерлинговъ, а также и о полномъ прощеніи тому лицу или тмъ лицамъ, за исключеніемъ самого преступника и его соучастниковъ… и такъ дале по установленной форм.

Это объявленіе повело къ тому, что инспекторъ усугубилъ свои розыски; онъ сталъ чаще появляться на спускахъ и сходахъ къ рк, пристальне заглядывать въ лодки и другія суда и крпче задумываться, соображая про себя и то, и это, и все вмст. Но такъ какъ при всхъ подобныхъ соображеніяхъ, смотря по тому, какъ вы слагаете и то, и это, и все вмст, нердко выходитъ или женщина, или рыба порознь, или же об совокупно въ вид сирены, то и у инспектора пока все выходила только сирена, которой никакой судья и никакіе присяжные вры дать не могутъ.

Гармоново убійство (какъ оно прослыло въ народ), подобно морскимъ приливамъ и отливамъ въ Темз, доведшей его до всеобщаго свднія, притекало и утекало, вздувалось и опадало, то въ город, то въ деревн, то въ дворцахъ, то въ лачугахъ, то между лордами и леди, то между чернорабочими, молотобойцами и нагрузчиками, до тхъ поръ, пока, посл долгаго колыханія на задержавшихся водахъ, не прорвалось наконецъ въ открытое море и не уплыло.

IV

Семейство Р. Вильфера

Реджинальдъ Вильферъ — имя довольно громкое, напоминающее, если произнести его сразу, старинныя бронзовыя дощечки въ сельскихъ церквяхъ, красивые завитки въ расписныхъ готическихъ окнахъ и вообще аристократовъ де-Вильферовъ, приплывшихъ изъ-за моря съ Вильгельмомъ завоевателемъ. Въ нашей генеалогіи замчательно то, что ни одинъ де- кто-нибудь никогда не являлся къ намъ съ кмъ-либо другимъ.

И тмъ не мене фамилія здсь выводимаго Реджинальда Вильфера была происхожденія самаго обыкновеннаго и фигурировала на самыхъ обыкновенныхъ поприщахъ жизни. Въ теченіе многихъ поколній предки ея отыскивали себ средства къ существованію разными занятіями въ докахъ, въ акцизномъ управленіи и въ таможн. Такъ и теперешній Режинальдъ Вильферъ былъ простымъ бднымъ клеркомъ, бднымъ до того, что, при ограниченномъ жаловань и при неограниченной семь, онъ ни разу еще не могъ достигнуть скромной цли своего честолюбія, состоявшей въ томъ, чтобы справить себ сразу весь новый костюмъ, со шляпой и сапогами включительно. Его черная шляпа превращалась въ коричневую, прежде чмъ онъ былъ въ состояніи сшить себ новый сюртукъ; панталоны блли по швамъ и на колнкахъ, прежде чмъ онъ могъ купить себ сапоги; сапоги изнашивались, прежде чмъ ему удавалось щегольнуть новыми панталонами, а къ тому времени, когда онъ возвращался къ шляп, этотъ лоснящійся головной уборъ новйшаго времени оказывался водруженнымъ какъ бы надъ грудой древностей разныхъ періодовъ.