Наш общий друг. Часть 1

— Мистрисъ Боффинъ — записная модница, Веггъ, — сказалъ Боффинъ. — Что до меня, то я пока не увлекаюсь модой, хотя не ручаюсь, что будетъ впередъ… Генріетта, другх мой, это тотъ самый джентльменъ, который сейчасъ вдастся въ «Упадокъ и разрушеніе Русской имперіи».

— Надюсь, это принесетъ пользу вамъ обоимъ, — сказала мистрисъ Боффинъ.

Комната, въ которой очутился мистеръ Веггъ, была самаго страннаго вида. Она была убрана и меблирована такимъ образомъ, что походила скоре на щегольскую распивочную, чмъ на что-либо другое, извстное Веггу. У камина, по обимъ его сторонамъ, стояли дв деревянныя со спинками скамьи со столомъ передъ каждой. На одномъ изъ этихъ столовъ лежали плашмя другъ на друг вс восемь томовъ, точно гальваническая батарея, а на другомъ нсколько штукъ приземистыхъ граненыхъ четырехугольныхъ графинчиковъ привлекательной наружности какъ будто поднимались на цыпочки, чтобы обмняться взглядомъ съ мистеромъ Веггомъ черезъ стоявшій передъ ними рядъ стакановъ и черезъ сахарницу съ рафинированнымъ сахаромъ. На очаг надъ огнемъ стоялъ металлическій чайникъ съ водой, пускавшій струйку пара, а у камина на коврик нжилась кошка. Противъ камина, между скамьями, стояли диванъ, ножная скамеечка и маленькій столикъ, предназначенные собственно для мистрисъ Боффинъ. Это были самыя дорогія вещи изъ всей обстановки, и при яркомъ свт укрпленнаго на потолк газоваго рожка он рзали глазъ своимъ страннымъ контрастомъ съ голыми скамьями у камина. На полу былъ разостланъ коверъ съ богато затканными цвтами, но онъ не доходилъ до камина, а оканчивался у ножной скамеечки мистрисъ Боффинъ, оставляя на полу неприкрытой площадку, усыпанную пескомъ и опилками. Мистеръ Веггъ замтилъ также съ особеннымъ удовольствіемъ, что между тмъ, какъ въ области цвтовъ красовались чучела птицъ и восковые плоды подъ стекляными колпаками, въ той области, гд прекращалась растительность, тянулись длинныя полки, на которыхъ, въ числ другихъ съдобныхъ предметовъ, виднлись холодная говядина и добрый кусокъ пирога. Комната была большая, но низкая; тяжелыя рамы ея старинныхъ оконъ и тяжелыя балки покривившагося потолка служили несомнннымъ доказательствомъ того, что домъ быль нкогда деревенскимъ жилищемъ, стоявшимъ въ пол особнякомъ.

— Какъ вамъ нравится эта комната, Веггъ? — спросилъ обыкновенною своей скороговоркой мистеръ Боффинъ.

— Она мн очень нравится, сэръ, — отвчалъ Веггъ, — особенно уголокъ у камина.

— Но ясенъ ли вамъ ея характеръ, Веггъ?

— То есть въ общемъ значеніи, конечно, ясенъ, сэръ, — началъ было Веггъ медленно и тономъ свдущаго человка, склоняя голову на бокъ, какъ это обыкновенно длаютъ уклончивые люди; но мистеръ Боффинъ перебилъ его:

— Нтъ, онъ вамъ не ясенъ, Веггъ. Я вамъ сейчасъ объясню. Комната убрана по нашему взаимному соглашенію съ мистрисъ Боффинъ. Мистрисъ Боффинъ, какъ я вамъ уже говорилъ, гоняется за модой, я же мод не слдую. Мн лишь бы только было покойно и удобно. Такъ вотъ оно какъ. Теперь скажите: что за радость мн ссориться изъ за этого съ мистрисъ Боффинъ? Мы съ ней ни разу не ссорились до того дня, какъ Боффиновъ павильонъ достался намъ въ собственность. Зачмъ же намъ ссориться посл того? Вотъ мы и согласились на томъ, чтобы она владла одной половиной комнаты и распоряжалась въ ней, какъ ей угодно, а я — другою половиной и тоже распоряжался бы въ ней, какъ мн угодно. Вотъ, стало быть, у насъ въ одно и то же время есть и согласіе (безъ мистрисъ Боффинъ я бы пропалъ), и мода, и покой. Если я понемножку самъ пристращусь къ мод, то владнія мистрисъ Боффинъ понемножку расширятся. Если же мистрисъ Боффинъ станетъ равнодушнй къ мод, ея коверъ отодвинется дальше назадъ. Ну, а если мы останемся, какъ теперь, то вотъ мы какъ есть передъ вами… Поцлуй меня, моя старушка!

Мистрисъ Боффинъ, которая все это время не переставала улыбаться, въ отвтъ на послднія слова придвинулась къ супругу, взяла его подъ руку и охотно исполнила его просьбу. Мода, въ образ черной бархатной шляпки съ перьями, хотя и пыталась этому воспрепятствовать, но была заслуженно помята за свою попытку.

— Итакъ, Веггъ, — продолжалъ мистеръ Боффинъ, вытирая губы съ видомъ человка, значительно освжившагося, — вы теперь знаете, какъ мы живемъ… Нашъ павильонъ — чудесное мсто, но вамъ надо ознакомиться съ нимъ понемножку. Это такое мстечко, что не вдругъ его узнаешь, а каждый день найдешь что-нибудь новенькое. Тутъ у насъ есть дорожка на каждую горку, а оттуда открывается широкій видъ на дворъ и на окрестности. Вы только взойдите наверхъ, и тамъ такой великолпный видъ на сосднія строенія, что чудо! Вс эти строенія, принадлежавшія покойному отцу мистрисъ Боффинъ (онъ торговалъ собачьимъ кормомъ), кажутся вамъ, вашими собственными, когда вы на нихъ смотрите сверху. На верхушк самой высокой горы стоитъ ршетчатая бесдка, гд вы лтомъ можете прочесть вслухъ кучу книгъ и по-дружески частенько вдаваться въ поэзію, и если вы этого не сдлаете, то ужъ вина будетъ не моя… Теперь говорите: съ чмъ вы желаете читать?