Наш общий друг. Часть 1

Мистеръ Винасъ продолжаетъ глотать горячій чай, закрывая глаза при каждомъ глотк и сейчасъ же спазматически ихъ открывая, но согласія на продажу не даетъ.

— Я имю надежду на нкоторое улучшеніе моего матеріальнаго положенія, — говоритъ съ чувствомъ мистеръ Веггъ, — а потому не желалъ бы, откровенно признаться, не желалъ бы при такихъ обстоятельствахъ быть, такъ сказать, разбросаннымъ по свту — кусочекъ тамъ, кусочекъ тутъ. При такихъ обстоятельствахъ, повторяю, я желалъ бы собрать себя, какъ человкъ порядочный.

— Такъ у васъ пока одн лишь надежды, мистеръ Веггъ? Слдовательно, большихъ денегъ не водится. Въ такомъ случа послушайте, что я съ вами сдлаю. Я попридержу васъ у себя. Я никогда не измняю своему слову: не опасайтесь, — я васъ не продамъ. Вотъ вамъ моя рука. Охъ-охъ-охъ, Боже мой!

Съ немалымъ облегченіемъ принимая общаніе мистера Винаса и желая задобрить его, мистеръ Веггъ сначала молча смотритъ, какъ онъ вздыхаетъ и пьетъ чай, а потомъ говоритъ ему, стараясь придать своему голосу тонъ участія:

— Вы какъ будто о чемъ-то грустите, мистеръ Винасъ. Или дла идутъ плохо?

— Дла никогда такъ хорошо не шли, какъ теперь.

— Что жъ, можетъ, ловкости въ рукахъ поубавилось?

— Нтъ, руки дйствуютъ ловко. Я вамъ скажу, мистеръ Веггъ: я не только первый мастеръ въ нашемъ цех, но я одинъ составляю весь цехъ. Вы можете, если пожелаете, купить себ скелетъ въ Вестъ-Энд и заплатить за него вестъ-эндскую цну, а онъ будетъ все-таки моей работы. У меня такая уйма работы, что я насилу управляюсь при помощи подмастерья. Я горжусь своей работой, и для меня работа — удовольствіе.

Въ подкрпленіе этой тирады мистеръ Винасъ патетически вытягиваетъ правую руку, поддерживая лвою блюдечко, причемъ произноситъ слова такимъ тономъ, какъ будто онъ готовъ залиться горючими слезами.

— Изъ того, что вы сейчасъ сказали, мистеръ Винасъ, я долженъ заключить, что обстоятельства ваши не такого рода, чтобы можно было горевать, — вставляетъ мистеръ Веггъ.

— Мистеръ Веггъ! Знаю, что не такого рода. Мистеръ Веггъ! Не выдавая себя за несравненнаго мастера, я все-таки имю право сказать, что усовершенствовалъ себя изученіемъ анатоміи, такъ что для меня нтъ теперь тайнъ въ этой наук и я всякую косточку умю назвать. Мистеръ Веггъ! Если бы васъ принесли сюда въ мшк, разобраннаго по суставамъ, и попросили бы меня сдлать изъ васъ костякъ, я назвалъ бы съ завязанными глазами вс ваши кости — большія и маленькія, назвалъ бы безъ запинки, и разсортировалъ бы ихъ вс до послдняго позвонка, такъ что вы подивились бы и порадовались бы на мою работу.

— Ну что жъ? И это опять-таки не такія обстоятельства, чтобы можно было горевать, — повторяетъ мистеръ Веггъ.

— Мистеръ Веггъ! Самъ я знаю, что обстоятельства не такія, — самъ знаю! Меня сокрушаетъ сердце мое, сердце сокрушаетъ меня, мистеръ Веггъ! Будьте такъ добры, возьмите эту карточку и прочитайте вслухъ.

Сайлесъ принимаетъ карточку изъ рукъ Винаса, который достаетъ ее изъ ящика, и, надвъ очки, читаетъ:

— «Мистеръ Винасъ»…

— Такъ. Читайте дальше.

— «Изготовитель чучелъ, зврей и птицъ».

— Такъ. Дальше!

— «Препараторъ человческихъ костей».

— Вотъ оно, вотъ! Въ этомъ все дло! — стонетъ мистеръ Винасъ. — Въ этомъ все дло! Мистеръ Веггъ, мн тридцать два года, а я все еще холостякъ. Мистеръ Вегтъ! Я люблю ее. Мистеръ Веггъ! Она достойна любви монарха. — Тутъ Сайлесъ вздрогнулъ, потому что мистеръ Винасъ въ порыв чувствъ вскочилъ на ноги и, ставъ передъ нимъ въ самую ршительную позу, схватилъ его за шиворотъ. Но онъ тутъ же извинился и, опускаясь на свое мсто, проговорилъ съ покойствіемъ отчаянія: — Ей противно мое ремесло!

— А извстны ли ей выгоды вашего ремесла!

— Выгоды извстны, но она не цнитъ искусства. «Не хочу», пишетъ она собственноручно, «не хочу видть себя, не хочу, чтобъ и другіе меня видли между костяками».

Мистеръ Винасъ наливаетъ себ еще чаю въ глубочайшей тоск, судя по его взгляду и по положенію тла.

— Такъ-то, мистеръ Веггъ! Вотъ она, судьба человческая! Взлзетъ человкъ на верхушку высокаго дерева, думаетъ — видъ посмотрю, а вида-то и нтъ никакого. Цлыя ночи просиживаю я здсь, окруженный прекрасными трофеями моего искусства, а какой мн отъ нихъ прокъ? Они погубили меня. Она не хочетъ видть себя, не хочетъ, чтобъ и другіе ее видли между костяками.

Повторивъ это зловщее изречеціе, мистеръ Винасъ снова принимается за чай. Онъ пьетъ большими глотками и слдующимъ образомъ объясняетъ, почему онъ это длаетъ:

— Чай разслабляетъ меня. А когда я совсмъ ослабю, наступаетъ летаргія. Просидвъ за чайникомъ до часу или до двухъ ночи, я впадаю въ забытье… Позвольте мн не задерживать васъ боле, мистеръ Веггъ. Я теперь никому не товарищъ.

— Да мн и безъ того пора идти, — говоритъ Сайлесъ, вставая. — У меня есть дло: мн давно слдовало бы быть на мст — въ дом Гармона.

— Что? — съ удивленіемъ переспрашиваетъ мистеръ Винасъ. — Въ дом Гармона по дорог къ Баттлъ-Бриджу?

Мистеръ Веггъ подтверждаетъ, сказавъ, что онъ отправляется именно туда.

— Вамъ, должно быть, повалило счастье, что вы ухитрились пробраться туда. Тамъ пропасть денегъ водится.