Наш общий друг. Часть 1

— Какъ вамъ сказать? Весь вопросъ состоялъ въ томъ, какъ приступить къ длу. Что пользы начинать, если не знаешь, какъ дйствовать дальше? Въ такихъ случаяхъ всегда полезне выжидать. Что касается этого дла объ извести, то я положительно думалъ, что оба эти человка причастны къ нему; я неизмнно держался этого мннія. Но все-таки мн нужно было переждать до поры до времени. И тутъ-то мн не посчастливилось: меня предупредили. Человкъ, отъ котораго мы имемъ наши свднія, принялся за дло прежде всхъ и, если онъ не встртить препятствій, то достигнетъ успха прежде всхъ. Довольно значительный кушъ, конечно, достанется и тому, кто примется за то же вслдъ за нимъ. Я не знаю, кто будетъ этотъ другой. Что до меня, то я обязанъ исполнить свой долгъ, и я исполню его во что бы то ни стало, по мр моихъ силъ.

— Говоря съ точки зрнія торговца известью… — началъ Юджинъ.

— На что вы имете больше правъ, чмъ всякій другой… — вставилъ инспекторъ.

— Надюсь, — согласился Юджинъ. — Мой отецъ торговалъ известью до меня, а мой ддъ до него; словомъ сказать, наша фамилія въ теченіе нсколькихъ поколній была по самую маковку погружена въ известь… Итакъ, говоря съ точки зрнія торговца известью, я позволю себ замтить, что если бы пропавшую известь можно было захватить такъ, чтобы при этомъ не присутствовала никакая молодая родственница извстнаго джентльмена, причастнаго къ этой торговл, то, я полагаю, такой образъ дйствій былъ бы наипріятнйшимъ для всхъ присутствующихъ — для торговцевъ известью, хочу я сказать, — а наипаче для меня.

— Я тоже предпочелъ бы такой образъ дйствій, — сказалъ со смхомъ Ляйтвудъ, шутливо толкнувъ своего друга.

— Такъ мы и сдлаемъ, господа, если только будетъ возможно, — проговорилъ хладнокровно инспекторъ. — Я съ своей стороны не имю никакого желанія огорчать эту родственницу. Я даже жалю ее.

— При ней быль еще какой-то мальчикъ, — сказалъ Юджинъ. — Онъ все еще тамъ?

— Нтъ, — отвчалъ инспекторъ. — Онъ вышелъ изъ ихъ фирмы. Онъ теперь занятъ другимъ.

— Значить, она останется одна? — спросилъ Юджинъ.

— Да, одна.

Появленіе Боба съ дымящеюся кружкой въ рук положило конецъ ихъ бесд. Но хоть изъ кружки и разливалось усладительное благовоніе на всю комнату, тмъ не мене заключавшаяся въ ней аппетитная влага не получила еще той окончательной отдлки, которую придавали ей въ подобныхъ важныхъ случаяхъ Шесть Веселыхъ Товарищей. Въ лвой рук Бобъ принесъ одну иль тхъ желзныхъ моделей конусообразной шляпы, о которыхъ было упомянуто въ начал нашего разсказа, и вылилъ въ нее содержимое кружки. Заостренный конецъ этой модели онъ крпко воткнулъ между горящими угольями камина и оставилъ такъ на нсколько минуть, а самъ тмъ временемъ сбгалъ за рюмками. Поставивъ рюмки на столъ, онъ нагнулся надъ каминомъ съ явнымъ сознаніемъ всей важности своихъ трудныхъ обязанностей и принялся слдить за струйками пара. Когда жидкость закипла, онъ выхватилъ изъ огня желзный сосудъ и слегка всколыхнулъ его, заставивъ такимъ образомъ его содержимое издать легкое шипнье. Потомъ онъ перелилъ напитокъ въ кружку, подержалъ надъ паромъ каждую рюмку и, наконецъ, наполнивъ вс три рюмки, сталъ съ чистой совстью ждать похвалы.

Похвала была дана и получена (посл того, какъ господинъ инспекторъ предложилъ подобающій тостъ за торговлю известью), и Бобъ отправился рапортовать своей хозяйк объ одобреніи гостей. Такъ какъ посл его удаленія дверь комнаты стояла на запор, то, строго говоря, не представлялось никакой надобности въ поддержк вымысла объ извести. Но инспектору этотъ вымыселъ казался до того удобнымъ и привлекательнымъ своею таинственностью, что ни тотъ, ни другой изъ его собесдниковъ не дерзнулъ протестовать противъ него.

Но вотъ послышались два легкіе удара снаружи въ окно. Подкрпивъ себя наскоро еще одной рюмочкой хереса, инспекторъ вышелъ вонъ неслышными шагами и съ безпечнымъ лицомъ, какъ вышелъ бы всякій другой взглянуть на погоду и на общій видь небесныхъ свтилъ.

— Послушай, Мортимеръ, — заговорилъ Юджинъ тихимъ голосомъ, — все это становится положительно жутко. Мн это не нравится.

— И мн тоже, — сказалъ Мортимеръ. — Не удрать ли намъ?

— Нтъ, разъ ужъ мы здсь, — лучше остаться. Теб надо дождаться, чмъ все это кончится, а я отъ тебя не отстану. Эта черноволосая двушка не выходитъ у меня изъ головы. Мы только разъ, да и то мелькомъ, видли ее тогда у камина, но я и сейчасъ какъ будто вижу ее передъ собой. Не чувствуешь ли ты себя предателемъ и подлецомъ, когда вспоминаешь эту двушку?

— Какъ будто бы чувствую немножко. А ты?

— Я такъ и очень чувствую.