Наш общий друг. Часть 1

— Если бы ршеніе зависло отъ меня, я сказалъ бы: минуту, ибо Веселые Товарищи, на мой взглядъ, не изъ самыхъ веселыхъ малыхъ, какихъ мн приходилось встрчать. Тмъ не мене я полагаю, намъ лучше посидть здсь, пока насъ не выгонятъ въ полночь вмст съ прочими подозрительными гостями.

Сказавъ это, Юджинъ поправилъ уголья въ камин и слъ подл него. Пробило одиннадцать, и онъ, повидимому, успокоился. Скоро, однако, у него зачесалась сперва одна нога, потомъ другая, потомъ рука, потомъ другая рука, потомъ подбородокъ, потомъ спина, потомъ лобъ, потомъ голова, потомъ носъ. Потомъ онъ растянулся въ полулежачемъ положеніи на двухъ стульяхъ, потомъ вздохнулъ, потомъ вдругъ вскочилъ:

— Въ этой комнат кишатъ какія-то невидимыя, дьявольски проворныя наскомыя. Они ползаютъ по мн и кусаютъ но всхъ мстахъ. И мн все кажется, что я какъ будто совершилъ кражу со взломомъ при самыхъ постыдныхъ обстоятельствахъ и что блюстители закона гонятся за мной по пятамъ.

— Я себя чувствую не лучше тебя, — сказалъ Ляйтвудъ, опускаясь на стулъ возл своего друга посл цлой серіи самыхъ неестественныхъ потягиваній, во время которыхъ голова его не разъ оказывалась самой нижней частью его тла. — Я давнымъ-давно испытываю такія же мученія. Все время, пока тебя не было, я чувствовалъ то же, что Гулливеръ, когда въ него стрляли лилипуты.

— Невыносимо, Мортимеръ! Намъ надо выбраться на свжій воздухъ и присоединиться къ нашему любезному другу Райдергуду. Вступимъ съ нимъ въ братскій союзъ, чтобы успокоить свою совсть, а въ слдующій разъ, вмсто того, чтобы выслживать преступника, сами совершимъ преступленіе. Клянешься?

— Клянусь!

— Ршено! Теперь берегись, леди Типпинсъ! Жизнь ея въ опасности.

Мортимеръ позвонилъ, чтобы расплатиться, и какъ только Бобъ явился на звонокъ, Юджинъ, съ своей обычной серьезной шутливостью, спросилъ его, не желаетъ ли онъ поступить на мсто по торговл известью.

— Нтъ, сэръ, благодарю васъ, — отвчалъ Бобъ: — у меня и здсь хорошее мсто.

— Ну, если когда-нибудь вы захотите бросить это мсто, такъ приходите на мои обжигательныя печи: вы тамъ найдете себ дло, — сказалъ Юджинъ.

— Благодарю васъ, сэръ.

— Это мой компаньонъ, — продолжалъ Юджинъ, кивая на Ляйтвуда. — Онъ ведетъ книги и выдаетъ жалованье. У него такое правило: за исправную работу хорошая плата.

— Отличное правило, джентльмены, — сказалъ Бобъ, получая на чай и выцживая правой рукой поклонъ изъ головы почти такъ, какъ онъ выцдилъ бы изъ боченка кружку пива.

— Юджинъ, какъ можешь ты шутить и смяться? — проговорилъ Мортимеръ.

— Я въ смшливомъ настроеніи, — отвтилъ Юджинъ. — Я вдь веселый малый. Да и въ сущности все на свт смшно… Идемъ!

Мортимеру Ляйтвуду казалось, что въ его друг за послдніе полчаса произошла какая-то перемна, которую онъ ничмъ не могъ себ объяснить, кром какой-нибудь новой причуды, этой, такъ хорошо знакомой ему, капризной натуры. Но хоть онъ зналъ его въ совершенств, однако теперь замчалъ въ немъ что-то еще небывалое, натянутое и непонятное.

Эта мысль только мелькнула у него въ голов и исчезла, но онъ вспомнилъ о ней впослдствіи.

— Вотъ гд сидитъ она, — видишь? — сказалъ Юджинъ, когда они остановились подъ крутымъ берегомъ на порывистомъ, ревущемъ втру. — Вонъ, гд огонекъ свтится.

— Я пойду загляну къ ней въ окно, — сказалъ Мортимеръ.

— Нтъ, не ходи! — И Юджинъ схватилъ его за руку. — Лучше не длать ее предметомъ вниманія… Пойдемъ къ нашему честному другу.

Онъ повелъ его къ ихъ сторожевому посту, и тамъ они оба, согнувшись, подползли подъ лодку, оказавшуюся боле надежнымъ убжищемъ, чмъ казалось снаружи, ибо оно хорошо защищало отъ втра.

— Господинъ инспекторъ дома? — шепетомъ спросилъ Юджинъ.

— Я здсь, сэръ…

— А гд же нашъ пріятель, трудящійся въ пот лица своего? Въ томъ дальнемъ углу? — Хорошо… Есть что-нибудь новенькое?

— Дочь его два раза выходила изъ дому. Ей показалось, что она слышитъ голосъ отца. Можетъ быть, впрочемъ, она подала ему сигналъ не приближаться. Это легко могло быть.

— Это могло быть, но этого не было… Мортимеръ!

— Здсь! (Изъ-за спины инспектора.)

— Дв кражи со взломомъ и подлогъ.

Выразивъ этими словами подавленное состояніе своего духа, Юджинъ умолкъ.