Облако возмездия

— Нет-нет, только так! Найти у них слабое место и давить на него, как на причинное. Ну, вы понимаете. Уважают и слушают только силу, что вынуждает защищаться. А иначе нас, да, вы правы, просто сожрут. Договаривайся, не договаривайся, все равно сожрут. Время придет, или ситуация изменится — и ага! И вас, и меня, и всех прочих. Что после вас тогда останется, господин писатель? Вы не задумывались? Книги? Да кто их читать станет? Кому они нужны, кому интересны будут потом, когда вы того, испаритесь? Уйдете в закат. Они ведь — давайте начистоту — никого никуда не зовут. Просто набор надуманных ситуаций в вымышленном мире. Они не могут служить руководством к действию, путеводной звездой, тем более, инструкцией по выживанию, нигде и ни для кого. Так, развлекуха, таблетка от скуки в мозг. В лучшем случае, появится кто-то другой, вроде вас, кто перелицует ваши книги на свой лад, переделает под себя, и использует — как и вы в свое время сделали. Может быть, даже с большей, чем вы, пользой. И что? Вас это устраивает?

— А ничего! Пусть! Кто сможет, — молодец! Почему нет? Главное в жизни — суметь. Кстати, вот интересный вопрос: а что такое «писательство»? Некоторые с пафосом говорят, что «писательство» суть привнесение в мир каких-то мыслей автора, его мудрых высказываний, собственно, самой его мудрости и чеканного эталонного мировоззрения. Хе, словно такое может быть! То есть, нечто похожее на лекцию, после которой злодеи заплачут и уйдут сами, как ты говоришь, в закат, чтобы никогда больше не творить злодеяний, а несмышленыши познают смысл жизни, поймут, как стать настоящими людьми.

Ну, а вот мое понимание «писательства» несколько другое. По мне, это значит развлекать людей сказками, делать их жизнь ярче, позитивнее, скрашивать их досуг погружением в иные миры, отличные от серой бытовухи читателя. Зазывать, уводить их в мир грез, где они смогут осуществить свои мечты. Читатели ведь ассоциирует себя с героями книги, а, значит, и подвиги совершают вместе с ними, все равно, что лично. Другой возможности реализоваться, у многих нет. Ежели в текст я еще потихоньку вмонтирую кое-какие собственные мысли, какие-то свои наблюдения и выводы, если невзначай подскажу, что есть Добро, а что Зло, то читатель мне поверит. В такой ненавязчивости больше проку, чем в декларировании, что называется, в лоб. Первый способ писательства — верный путь к неудаче. Второй — может привести к успеху. Вот и вся разница.

Поэтому, воспользоваться чужими наработками, это еще нужно уметь, не всякому дано даже такое. Знаешь, я порой сижу и ржу — читаю комментарии к своей очередной книге на каком-нибудь литературном портале. Стоит книге вылезть в топ, как тут же в комменты слетаются всяческие уроды с высказываниями типа: «Опять у него такое же начало! Было! Было! Что, нельзя придумать что-то новенькое?» Или: «И эта книга Нетроя такое же говно, как и предыдущие!» Что же, думаю, ты, сука, читал эти мои 103 предыдущие книги?! Ведь читал, раз сравниваешь? Ну и так далее. Непризнанные гении, надо понимать, жаждут внимания. А как его добиться? Только обосрать более успешного, и душе приятно, и можно скандальную известность заработать. Хайпануть, как теперь говорят. Раньше писали типа: «Почему издают этого графомана?!» Теперь: «Почему вы платите деньги этому графоману?!» А я сижу и хихикаю. Да потому, сука!

— Это хейтеры.

— Суки это. Суки!

— В вас обида говорит.

— Обида? Никакой обиды! Только трезвый взгляд на вещи. Оцениваю все и всех, как есть.

— Не буду спорить. Но, знаете, без сук тоже никуда. Они — соль, перец, острая приправа к жизни, без них жизнь пресна и скучна.

— И ты туда же?

— Ой, оставьте, ради Бога! А вы разве не такой? Тоже умеете зубами рвать, когда надо. Скажете, нет?

— Это точно. Иначе не прожить, в окружении сук, акул, шакалов и прочих милых хищников.

— Но, возвращаясь к матрице, или к какой другой подобной силе, неужели вас это устраивает?

— Что именно? Ты столько всего наговорила, что я уже запутался. Что меня должно или не должно устраивать?

— Такая конечная ситуация, когда вы с ней, с матрицей, договорились, и остались существовать, в каком-то качестве, но ничего стоящего больше так и не сделали? По итогу. Лучшей своей книги не написали? Вас это не пугает? Ведь есть же у вас что-то, какая-то задумка, которую вы считаете вершиной своего творчества? Которую обдумываете, периодически возвращаясь, к которой стремитесь. И вот вам приходится поставить на идее крест. Вы вообще способны отказаться от мечты?

— Что ты на мои книги окрысилась, не пойму? Ты их читала?

— Кое-что полистала.

— Полистала она! И сразу делаешь выводы?

— Мне хватило, чтобы понять: это не мое.

— Не твое — так не твое, значит, не для тебя писано. Угомонись.

— И я не окрысилась, просто не понимаю. Сто книг…

— Больше.

— Почти сто! Это наводит на мысли.

— Хочешь сказать, что я графоман?

— Ну-у-у, что-то в этом есть. Согласитесь.

— Я тебе скажу, чем графоман отличается от писателя.

— Чем же?