Обжечься светом

София коротко рассказывает о функциях лабораторий, о текущем ремонте этажа для центра, о нескольких детях, которым отказали большинство центров, но у них есть еще надежда. Менеджер по качеству добавляет какие-то фразы, которые я не понимаю. Все это мэр слушает вполуха.

По завершении обеда Макс с поникшим лицом встает из-за стола. Когда остаётся только Михаил Ильич, я задерживаю его. Его сын, София, Макс и менеджер остаются ждать в стороне и наблюдают, как мэр пересаживается ближе ко мне.

Наш разговор длится минут десять, не больше, после чего Михаил Ильич подходит к Максу и, прощаясь, пожимает ему руку.

Мой друг удивленно останавливает на мне свой взгляд, а с моих плеч мешками медленно сползает тяжесть всего дня. София проходит мимо. Наблюдая, как она поднимается по ступенькам, я чувствую, что тяжесть оседает в моих ногах.

– Эд! Что ты ему сказал?! – мой друг радостный подходит к столу. Я жестом указываю на рядом сидевшую Татьяну. Что-то у меня не было сил и желания даже вкратце все объяснять. Что еще хотят подобные люди, угодившие в лапы власти, не обделенные вниманием, но не всегда трезво оценивающими свои возможности? Вывеску со своим именем. Я просто угадал желание одного человека. Глядя на его сына, сложно было представить, что он пойдет по стопам отца, хотя тот и хотел этого. Как иначе? Не просто так он взял его с собой, после моих слов по телефону. Обеспечить молодому человеку хорошую должность в одной из престижных компаний в области, а может и в стране, это всего лишь подарить красивую шариковую ручку с бантом для беспрепятственного подписания всех разрешений на открытие нашего центра. Бартер. Без коррупции, которую не переносит мой друг, без особых потерь и унижений. Только вот фраза, которой со мной поделился мэр, задела меня: “…быстрее оформить соглашение, мало ли что с вами случится завтра…”

Пора уходить – по выражению лица Макса я понимаю, что ему не все нравится. Разбираться он начнет прямо сейчас. Прямой человек, ничего не скажешь.

– Эд! – он нагоняет меня у лестницы. Ноги свинцовые. Меня бросает в жар. Я прибиваюсь к перилам отдохнуть. Впереди большая работа, а голос у друга серьезный. – Что это значит? Ты мог посоветоваться со мной, прежде чем предлагать имя мэра в названии центра?! А его сын?! Кем ты хочешь его устроить? Думаешь, он согласится сидеть, пробирки пересчитывать?

Я расстегиваю пиджак. Зачем сестра рекомендовала его надеть?

С каких пор Макс не доверяет мне?

– Я не успел сказать тебе, мысль пришла внезапно, – я встаю на ступеньку.

– Эд, ты понимаешь, что теперь мы будем зависеть от него? Чего он потом захочет? Чтобы ты прибегал к нему, рассказывать сказки?

– Макс, пока этого для него достаточно с избытком. Я дал то, чего он хотел.

–О том и речь! – он встает передо мной.

–Надо будет, прибегу.

Макс дает мне пройти.

– Ты весь этот план продумал еще со звонком, никак иначе! Ресторан, разговоры, женщины, вино – все для пятиминутного объяснения! – в его повышенном тоне уже чувствуется обида. За женщин?

– Подумай на секунду, а если нет?– я разворачиваюсь к нему.

– Ты всегда так делаешь, делаешь вид, что не понимаешь, чего люди хотят! Потом выкладываешь, будто они сами из тебя это вытащили.

– Значит, теперь мне для этого понадобилось больше времени. Скажи мне, пожалуйста, с каких пор я должен советоваться с тобой, если вдруг у меня возникнет мысль, как помочь компании? Разве наше положение не улучшилось? Мы не добились того, чего хотели? У нас появилась возможность открыть центр, у нас есть лояльный человек, теперь есть влиятельный человек на нашей стороне! Если ты думал, что все можно провернуть иначе, как в какой-то инструкции, то глубоко ошибаешься! Не бывает такого! Вот так не делаются дела! Все обходят яму, если ее можно обойти, а глупцы засыпают ее свои костями, надеясь когда-нибудь заполнить и оказаться в лучшем мире!

Макс спускается на ступеньку.

Я добавляю:

– Что тебе не нравится: то, что я не успел посоветоваться с тобой или то, как я переманил его на нашу сторону?

Я разворачиваюсь, теперь можно закончит путь.

Где-то в моей голове, может, и проскользнуло сожаление о сказанных словах, но уже не повернуть назад. Но чаще Макс оказывался прав.

Я выхожу на улицу. Свежий влажный воздух достает до моих легких. Видимо недавно закончился дождь. Всего пару месяцев назад я проснулся в больнице, с ужасом представляя, что за окном было лето. Удачно получилось пролежать еще пару месяцев, до осени. Стоило ли оно того? Я еще раз вдыхаю прохладу. Даже воздух не такой, как два года назад. Многое изменилось. Я прохожу вперед к парковке и вглядываюсь в здание. Конечно, все десять этажей. Только последние два на тон светлее, напоминая мне, что все это было: был мой сумасшедший названный брат Ник, пожар и его угрозы, моя сестра и София. Моя мать. Не было этих двух лет. Даже моему племяннику уже пять, а только вчера с ним познакомился. Я еще раз поднял голову, из этих десяти, теперь только три принадлежат нам, и я понимаю, почему разозлился на Макса.