Охота на крокодила

– Верно, – вздохнул майор.

– Значит, «крокодил» ушел к Носенко? – уточнил я.

– Ну, вы же слышали… – пожал плечами Ковалев.

– Без вариантов?

– Он же вам объяснил, что наркота превыше всего. Федеральный центр, Москва то есть, все эти дела ведет. Моя уголовка им упала, а здесь параметры иные.

– Значит, ни Зубило, ни Като он трогать не намерен?

– Я бы мог, товарищ майор, вам лекцию прочесть, но полагаю, что презумпция невиновности у нас, в России, ничем от вашей японской не отличается.

– Не уверен, – мотнул я головой.

– Я тоже, – подал голос Ганин.

– Ох, вот только не надо меня за советскую власть!.. – замахал руками Ковалев.

– Наоборот! – взвился сенсей. – Советская власть все это и породила! А от ее наследия избавляться надо!

Ковалев грустно посмотрел на Ганина.

– Ваша фамилия Ганин, да?

– Теперь да, – кивнул он.

– Вы не мент, и понять меня вам трудно. Власти у меня никакой, я же не президент.

Ганин враждебно посмотрел на майора.

– А президент сделать против этого что-нибудь да может, так?

– Ну а как же! Вот, допустим, есть два дальневосточных губернатора, так?

– Два? Дальневосточных? – недоверчиво переспросил Ганин.

– Именно, – кивнул Ковалев. – У обоих не только рыло, но и все остальные части тела в пуху и перьях. Народ, который их выбирал, прекрасно знает, что оба – мафиози первостатейные, взятки им самосвалами подвозят, в каждом бизнесе долю дармовую имеют. В честность их и порядочность не верит никто. Короче, как мы говорим, «брать надо!».

– Губернаторов? – недоверчиво переспросил сенсей.

– Ну, рыба-то с головы гниет, вы же в Японии живете – знать должны. Вот. А гарант говорит…

– Кто говорит? – не понял я.

– Гарант. Гарант Конституции – президент, короче, – пояснил Ковалев. – Гарант своим шестеркам, которые не хлебом, а сырым мясом кормятся, говорит: «Сначала доказательства мне на стол, а уж потом только брать!» А они же, губернаторы, не отверткой деланы. Следов никаких, улик там, отпечатков пальцев, разумеется, тоже. Свидетелям рты цементом заделаны навечно. А шестерки давят, говорят гаранту, что точно замазаны оба, но осторожны. Тогда гарант делает финт ушами: раз доказательств против ребят нет, но и терпеть их безобразия он тоже не желает, предлагает обоим взять и покинуть свои дальневосточные вотчины.

– «Дальневосточные вотчины»… – причмокнул от филологического удовольствия сенсей. – Опять прекрасно сказано, Виктор Васильевич!

– А?.. Ну да…

Доморощенный «поэт от УК РФ» недоуменно посмотрел на Ганина и продолжил свою сагу:

– Вот. И, значит, раз «уголовку» им пришить не к чему, дает им министерские кресла. Одному заправлять всей рыбной отраслью страны предлагает, а другому – атомной энергетикой.

– А они что? – спросил я.

– А вот тут самое интересное начинается. Первый чует, что паленым запахло. Если откажется, то обложат его со всех сторон и что-нибудь да нароют лет на пятнадцать строгого режима. А так как нарыть против таких людей всегда есть чего, надо только заступ заточить, – не на губернаторскую же зарплату его дети в Австралии проживают, – он покорно соглашается и в стольный град переезжает. Как бы ему этого ни не хотелось.

– Почему? – удивился я. – Это же Москва!

– Москва, товарищ майор, для таких персонажей – большая красивая тюрьма. Это здесь, за восемь тысяч верст пустоты от нее, он король и император. А там его по полной выпасают, так что все его сделанные на рыбе-крабе миллионы особо и не потратишь. Жизнь начинается скромная да под неусыпным вниманием серьезных ребят из серьезной конторы, которая нам и самого президента подарила. Короче, живет он сейчас в Москве, госкомитет его давно упразднили, сам на красивых, но безденежных замовских креслах восседает и кайфа от жизни никакого не получает. Вот как наш гарант такие дела разруливает! Все дело идет к стрессу, язве желудка и работе на аптеку последние пятнадцать лет своей жизни.

– А второй что? – спросил Ганин. – Который по атомной линии выдвигался?

– А второй не промах оказался. Ему свои доходы многотонные бросать ради Москвы не захотелось. Он умнее первого и про язву и аптеку все просчитал точно. Отказался от кресла, короче, и губернаторствовать у себя остался с прицелом на дальнейший вылет в направлении Сан-Франциско или Мельбурна.

– А гарант что? – поинтересовался я.

– А гарант проглотил отказ – значит, блефовал. Значит, ничего конкретного на него не только не было, но даже не предполагалось. В общем, коса нашла свой камень.

– А камень тот кремнем оказался… Молодец мужик! – констатировал Ганин.

– Да, молодец, – горько усмехнулся Ковалев. – Только прожил после этого отказа недолго. Через полтора года на вертолете вдребезги разбился этот молодец. В закрытом гробу отпевали.

– Предполагаете, помогли ему? – спросил я.

– Да им, губернаторам, и помогать не надо. Сами контроль над собой теряют… Ну да бог с ними! – отмахнулся Ковалев от надоевших ему глав региональной исполнительной власти. – Я чего остался-то! Ребята наши пулю из песочницы выковыряли, с вашими рюмочными сличили. Один ствол получается.

– Ну, это для меня не неожиданность, – вяло отреагировал я.