Оружие Круппа. История династии пушечных королей

Его убийца тоже скрыт мраком неизвестности. Местная слава Якке жила еще один год и один день. Когда Гитлер покончил с собой в своем бункере, положение Якке сразу изменилось и, подобно многим другим, чьи имена постоянно всплывали во Дворце юстиции, он исчез. Тем не менее и он тоже не просто номер. Якке не был озверелым людоедом. Он лишь усвоил суть крупповской политики. Так же как и охранники на вокзале. Когда они кричали прибывающим иностранным рабочим: «Без работы нет жратвы!» —они лишь сообщали им условия их «контракта». Как указывает бесстрастный наблюдатель, «во многих случаях заключенных лишали еды в качестве наказания».

Падающая трудоспособность «скота» отражалась на цифрах производства, и фирма начала искать выход из положения. 27 октября 1942 года Бюлов созвал совещание всех комендантов лагерей. Первый пункт повестки дня касался уклонения от работы, и в нем, в частности, говорилось: «Все коменданты лагерей жалуются на большие трудности, с которыми они сталкиваются, отводя рабочих ...мужского и женского пола на работу по утрам. В темноте (первую смену подымали в половине пятого утра) некоторые рабочие скрываются от поверки, прячутся в уборных или под кроватью. Или же укладываются на постели в других бараках и т. д. Коменданты лагерей единодушно считают, что бороться с этим можно, только подвергая уклоняющихся суровым наказаниям и доставляя их на работу силой».

Коменданты в черной и синей форме взялись за это дело серьезно. В будущем, объявили они, рабы, которые попробуют их подвести, будут считаться повинными в «грубом нарушении своего долга». На предрассветных поверках заключенных предупредили, что «иностранных лентяев или других, повинных в безделье, нарушении рабочего контракта, прогулах и т. д.», ожидает тюрьма. Это не была пустая угроза. Имеется написанный от руки документ, гласящий: «Итальянский рабочий Антонио Молинари (завод № 680—187) (электроплавильный завод в Борбеке.— У.

М.), родившийся 21 апреля 1918 года в Венеции, был арестован за отказ работать. Просьба направить в концентрационный лагерь». Под неразборчивой подписью стоит резолюция: «За антиобщественное поведение — концентрационный лагерь».

Поскольку пинки, удары и заключение в эсэсовские карцеры не приносили пользы, бюловские коменданты лагерей рекомендовали: «Незамедлительное телесное наказание... особенно в связи с постоянно увеличивающимся числом краж из кухонь, а также в связи с ростом нарушений дисциплины по отношению к охранникам... Далее, в будущем заводской полиции предоставляется право наказывать нерадивых и недисциплинированных рабочих лишением еды». Так охранники получили право жизни и смерти — и это положение сохранялось два с половиной года, оставшихся до капитуляции Германии. Позже немецкий рабочий рассказывал, что «тех, кто не работал в должном темпе, подгоняли пинками и ударами. За якобы проявленную нерадивость лишали еды и выстригали кресты на голове».

С этих пор лишение еды становится все более и более обычной мерой. Правда, рационы даже в лучших лагерях оставались невообразимо отвратительным (один выживший западный рабочий описывал, как «грязный гнилой шпинат швыряли вилами с повозки прямо в кухонные котлы»), в результате чего среди рабочих «свирепствовала дизентерия и другие болезни». И все-таки даже такие рационы съедались до последней крошки — человек не может существовать без еды. Вряд ли приходится удивляться тому, что имели место «кражи из кухонь».

Другой формой наказания были непосильные задания, которые давались рабочим. И это толкнуло 32-летнего французского рабочего Роберта Ледю на отчаянный шаг. Ледю работал на заводе № 494 261, выпускавшем танки и считавшемся предприятием первостепенной важности. Около полудня 13 февраля 1944 года ему и еще двум рабочим было приказано вручную передвинуть станок, весивший 330 фунтов. Француз отказался. Для этого, заявил он, существует заводской кран; и, обратив против фирмы ее же лозунг, он закричал: «Нет жратвы — нет работы!» К величайшему возмущению немецкого мастера, он вскочил на ящик и начал призывать других французов к забастовке. Мастер столкнул Ледю с ящика. Ледю ударил его кулаком в нос, и его уволокли полицейские. Четыре дня спустя Бюлов сообщил о нем в гестапо, но Ледю каким-то образом удалось бежать из Эссена, из Рура и из Германии.