Читаем Оружие Круппа. История династии пушечных королей полностью

Вдова Крупп не была финансовым гением. Как сама Марга признавалась Хауксу, она была «слаба в цифрах», никогда не проверяла его отчетов и, если бы он положил перед ней смертный приговор ей самой, она подписала бы его не глядя. Но Хауке, конечно, не собирался обманывать Маргу, и она знала это. Допустив однажды ошибку в определении мужского характера, она никогда ее не повторяла. Марга была очень предусмотрительна в подборе своих административно-хозяйственных работников. Она понимала, что судьба фирмы «Фридрих Крупп АГ», так же как и ранее фирмы «Фридрих Крупп из Эссена», связана с троном. Она даже подавила в себе чувство гордости, пригласив Вильгельма в Хюгель, и, хотя в то время кайзер не захотел оказать ей высокую честь своим посещением, Марга упорно вербовала к себе в советники людей, которые пользовались расположением императора. Самоубийство Фрица сломило стойкого Ганса Йенке; после его похорон он подал в отставку. На смену ему Марга выбрала на должность председателя совета директоров фирмы Альфреда Гутенберга, вспыльчивого чиновника имперского казначейства, с моржовыми усами, который играл важную роль в германской политике в течение следующих трех десятилетий, включая роковой 1933 год. В состав совета также входили бывший министр кабинета, отставной офицер военно-морских сил, банкир из числа приближенных кайзера, семь видных чиновников из Берлина и девять инженеров, администраторов и адвокатов, лично известных его величеству.

В истории династии Круппов период времени между ноябрем 1902 года и августом 1906 года имел свои особенности. Деятельность обширной промышленной империи Круппов отличалась тогда небывалой активностью, и тем не менее светская жизнь на вилле Хюгель совсем замерла. Кайзер давно уже не появлялся здесь. Из боязни оскорбить Вильгельма Марга решила не принимать у себя никаких царственных гостей вообще. Иметь дела с европейскими монархами было поручено совету. Однако дом Круппов по-прежнему привлекал к себе за границей внимание как военных министров, так и противников гонки вооружений, что блестяще продемонстрировал Джордж Бернард Шоу в декабре 1905 года, когда поставил в Лондоне свою пьесу «Майор Барбара» — слегка завуалированную сатиру, созданную в основном на фактическом материале о деятельности Круппов.

Занавес на премьере пьесы Шоу опустился ровно за пять месяцев до объявления помолвки Берты.

Мысль о том, что Берта сама может вершить дела своей фирмы, ни у кого даже не возникала: все ее окружение знало, что кайзер никогда не даст на это согласия. Берта должна была выйти замуж, и только.

♦ ♦ ♦

В начале весны 1906 года, когда Берте исполнилось двадцать лет, кайзер решил, что для нее настало время пожертвовать своей девичьей свободой во имя империи. В это время сестры находились на пути в Неаполь к друзьям своего отца; девушки решили навестить ученых-биологов, чтобы подробно разузнать об исследованиях, проводившихся отцом в Средиземном море. В Риме их предусмотрительно задержали, и Берта встретилась там со своим будущим супругом (и надо же где!) в прусском королевском посольстве при Ватикане. Это был тонкогубый, плотно затянутый в корсет профессиональный дипломат в должности атташе, на шестнадцать лет старше и ниже ростом своей предполагаемой невесты. Звали будущего жениха Густав фон Болен унд Гальбах. Каким образом он стал нареченным Берты, точно не известно. Барбара была изумлена быстротой, с какой развертывались события. Сама Барбара незадолго до этого была обручена с отпрыском прусских аристократов — бароном Тило фон Вильмовски (внуком последнего советника Вильгельма I и сыном одного из министров Вильгельма II), который несколько лет назад гостил на вилле Хюгель. До этой поездки на юг в жизни Берты не было ни малейшего намека на какой-либо роман. И вдруг Берта приняла предложение этого ничем не выдающегося, невзрачного, чопорного, самодовольного фата! И так как ни Берта, ни Густав не принадлежали к числу людей, способных влюбиться с первого взгляда, то в Эссене не сомневались, что этот союз был задуман и осуществлен имперским купидоном в Берлине.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное