Осмысление моды. Обзор ключевых теорий

Специалисты, интегрирующие идеи Гофмана в исследования одежды и культуры внешности в целом, чаще всего ссылаются на его знаменитую книгу «Представление себя другим в повседневной жизни» (The Presentation of Self in Everyday Life, 1959), в которой он вводит понятие performance – «перформативное поведение» [которое было переведено на русский язык как «исполнение»122

]. Он выводит на первый план концепцию самопрезентации и метафору, которая позволяет ему анализировать человеческие поступки, рассматривая их сквозь призму театральной драматургии. Гофман утверждает, что, находясь в присутствии других людей, человек старается повлиять на определение ситуации и впечатление, которое сам производит на окружающих, выставляя себя в наиболее выгодном свете. «Актерствуя», индивид задействует два коммуникационных канала: первый – это контролируемый поток информации о себе, которую он намеренно доносит до окружающих, второй – случайные утечки информации, и именно на них Гофман сосредоточивает внимание в своем анализе.

Актер, выступающий на социальной сцене, претендует на то, чтобы выглядеть человеком определенного сорта. Чтобы эта претензия оказалась обоснованной, «индивид должен владеть некими качествами, способностями и сведениями, которые совместно образуют некое „Я“, целостное и вместе с тем соответствующее ситуации» (Goffman 1959: 268). Перформативное поведение, воплощающее эту претензию, подкрепляют визуальные эффекты и материальные атрибуты, которыми актер обзаводится в своей среде; это всевозможный реквизит, манера одежды, ухоженность, язык тела. Вся постановка опирается на нормативные представления о том, как тело может быть задействовано в самопрезентации: какие его части должны быть скрыты, а какие могут быть выставлены напоказ, какие позы и телодвижения выглядят неприлично, как далеко простираются границы личного пространства, какой стиль одежды предписан для того или иного случая, и т.д. Такие неписаные «ситуативные правила приличий» определяют социально приемлемый «язык тела» (bodily idiom). Гофман приводит примеры, показывающие, как специфическая внешность и бросающиеся в глаза особенности персонального гардероба соотносятся с социально девиантной манерой поведения, которая отличает людей, игнорирующих социальные нормы, как это делают бродяги, или не отдающих себе отчета в существующих правилах, как это случается с пациентами психиатрических лечебниц. Люди с психическими расстройствами могут не следить за осанкой и горбиться, сидя на стуле; их одежда в беспорядке – надета как попало и измята; женщины, какими бы ни были длина и фасон надетых на них юбок, забыв о том, что западное воспитание учит их держать колени сомкнутыми, широко расставляют ноги, и эта поза подчеркивает их маргинальный статус. То, что демонстрируют психически больные, выходит за рамки отдельных правил, которые они игнорируют. Они не способны оправдать нормативные ожидания, которые побуждают нас контролировать собственное тело и внешность. Эти ожидания распространяются не только на наряды и уход за собой, а подразумевают «непрерывный самомониторинг», который позволяет соответствовать культурным установкам и одновременно подтверждает дееспособность индивида.

Актер и аудитория втянуты в игру, которая построена таким образом, чтобы все ее участники могли сохранить лицо. Гофман приходит к выводу, что основная причина, побуждающая нас контролировать производимое впечатление, – это жгучее желание сохранить конструктивное взаимодействие между всеми вовлеченными в ситуацию, чтобы избежать унижения, стыда, смущения и потери лица (Scheff 2014). Эти мотивирующие факторы заставляют людей приспосабливаться, избегать конфликтов и уклоняться от нежелательного внимания. Смущение ставит под сомнение достоверность того «Я», которому пытается соответствовать индивид, и грозит потерей самообладания. На то, что человек утратил душевное равновесие, могут указывать его эмоциональные срывы, запущенный внешний вид, неконтролируемые тики. Но недостаток самообладания можно и скрыть. Перспектива потерять лицо из‐за случайной оплошности, по сути, сравнима с позорным положением, на которое человека обрекает «ущербная идентичность». Этим термином Гофман пользуется, говоря о людях, отмеченных такими физическими или ментальными изъянами – стигмами, – которые делают невозможным полное социальное признание.