Осмысление моды. Обзор ключевых теорий

Поэтому вслед за естественным миром нам необходимо открыть мир социальный, но не как объект или сумму объектов, а как постоянное поле или измерение существования; я вполне мог бы отвернуться от него, но не перестаю находиться в отношениях с ним. Наша связь с социальным, как и наша связь с миром, является более глубокой, чем любое отчетливое восприятие или любое суждение. Полагать нас в обществе в виде объектов среди других объектов так же ложно, как и полагать в нас общество в виде объекта мышления; в обоих случаях заблуждение состоит в том, что социальное понимается как объект. Нам необходимо вернуться к социальному, с которым мы находимся в контакте уже одним фактом нашего существования и с которым мы неразрывно связаны до всякой объективации (Ibid.: 362).

Достаточно перестать воспринимать индивида и социум как отдельные, самостоятельно существующие явления, чтобы стало понятно: взаимоотношения между человеком и социальным миром, в котором он живет, обоюдно детерминированы. Человека нельзя рассматривать ни как пассивного носителя усвоенных извне культурных кодов, ни наоборот – как полностью свободного агента, способного независимо ни от кого и ни от чего формировать некий собственный мир. Люди изначально оказываются определенным образом вписанными в мир, который формирует их по мере того, как они взаимодействуют с ним.

Таким образом, наши телесные схемы не могут быть сформированы исключительно внутри нас самих, как и не бывают полностью навязанными нам со стороны. Скорее, это схемы, работающие по принципу обратной связи, в которых наше гаптическое восприятие самих себя опосредовано ситуациями, с которыми нам приходится иметь дело, и одновременно формирует характер и развитие этих ситуаций. «Тело не просто вливается в мир, следуя усвоенной от него схеме, – пишет Мерло-Понти, – но владеет этим миром на расстоянии, даже в большей степени, чем само ему принадлежит» (Merleau-Ponty 1973: 78). Будучи интерсубъективными по своей сути и природе, наши телесные схемы подвергаются модификации в результате каждого взаимодействия с окружающим миром и людьми – на это обращает особое внимание Гейл Вайс в своем анализе феноменологии Мерло-Понти. Она утверждает, что главный элемент его концепции телесных схем заключается в их интеркорпоральности: представления о теле «выстраиваются в ходе телесных процессов, протекающих как внутри конкретных тел, так и в пространстве между ними» (Weiss 1999: 2). На то, как мы осознаем свое тело, влияют не только происходящие в нем физиологические изменения и колебания физических параметров окружающей среды, но также наши контакты с другими людьми.

Таким образом, в свете феноменологии Мерло-Понти тело следует воспринимать не как объект, который противопоставляет себя миру, но как процесс бесконечного становления, как сущность, которая постоянно создается и переделывается. Людям не свойственно пассивное усвоение навязанных им извне систем культурных значений. Скорее имеет место активный процесс двустороннего взаимодействия и обмена, который приводит к тому, что обе вовлеченные в него стороны претерпевают изменения. Благодаря имеющимся у нас телесным схемам мы подключены к социальному и культурному миру – мы активно участвуем в его жизни, тогда как он неустанно продолжает нас формировать.

Мерло-Понти и новый материализм

Феноменология Мерло-Понти была возвращена в активный теоретический оборот с появлением новых концепций тела. Одна из характерных особенностей многих недавно изданных работ, посвященных вопросам тела, – акцент на его материальной, или корпоральной, природе. В то время, когда социологические теории уделяли внимание главным образом тому, как тело вписано в культуру, сложилась тенденция рассматривать его как продукт социальных систем сигнификации, пренебрегая его плотской природой. Если взгляд сосредоточен на том, как тело формируется культурными кодами и встраивается в них, текстуальные и дискурсивные аспекты почти полностью затмевают его материальность. Именно этот пробел стремится восполнить новый материализм, подчеркивая, что опосредующая тело система культурных значений – это далеко не все, что его характеризует и составляет его суть.