Читаем Падарожжа на «Кон-Цікі» полностью

Мы прызямляемся на экватары. — Праблема бальзавых дрэў. — На самалёце ў Кіта. — Паляўнічыя за галовамі і «бандыдас». — Па Андах на «вілісе». — У нетрах джунгляў. — У Ківеда. — Мы сячэм бальзавыя дрэвы. — Уніз па рацэ Паленке на плыце. — Прывабны ваенны порт. — У марскога міністра ў Ліме. — Сустрэча з прэзідэнтам Перу. — З’яўленне Даніельсона. — Вяртанне ў Вашынгтон. — Дванаццаць кілаграмаў дакументаў. — Баявое хрышчэнне Германа. — Мы будуем плыт у ваенным порце. — Перасцярогі. — Напярэдадні адплыцця. — Плыт назвалі «Кон-Цікі». — Бывай, Паўднёвая Амерыка!


Як толькі самалёт пераляцеў экватар, пачаўся паступовы спуск скрозь малочна-белыя воблакі, якія раней распасціраліся пад намі, нібы асляпляльная снегавая пустыня ў зіхатлівых праменнях сонца. Касмыкаваты туман ліпнуў да вокнаў самалёта, потым ён разышоўся і павіс над нашымі галовамі ў выглядзе воблакаў, а ўнізе паказалася ярка-зялёная хвалістая паверхня джунгляў. Мы ляцелі над паўднёваамерыканскай рэспублікай Эквадор і прызямліліся ў трапічным аэрапорце Гуаякіль. З курткамі, камізэлькамі і паліто на руцэ, такімі неабходнымі толькі што, мы вылезлі з самалёта і апынуліся ў атмасферы цяпліцы; адказваючы на прывітанні гаваркіх жыхароў Поўдня ў трапічным убранні, мы адчувалі, як нашы кашулі прыліпаюць да спіны, нібы мокрая папера. Таможныя і іміграцыйныя чыноўнікі абнімалі нас і ледзь не на руках данеслі да таксі, на якім мы даехалі да лепшай у горадзе, адзінай добрай гасцініцы. Там кожны з нас хуценька знайшоў сваю ванну і, напусціўшы халоднай вады, залез у яе.

Мы знаходзіліся ў краіне, дзе растуць бальзавыя дрэвы, і цяпер нам трэба было купіць бярвенні для пабудовы плыта.

Першы дзень мы прысвяцілі вывучэнню грашовай сістэмы і некалькіх іспанскіх слоў, з дапамогай якіх мы маглі б знайсці дарогу назад у гасцініцу.

На другі дзень мы асмеліліся разлучыцца з ваннамі і зрабілі некалькі прагулак, з кожным разам усё далей адыходзячы ад дома, дзе мы спыніліся. I калі Герман задаволіў сваё дзіцячае жаданне дакрануцца рукою да сапраўднай пальмы, а я ўволю наеўся трапічнай садавіны, мы вырашылі заняцца купляй бальзавых дрэў.

На наша няшчасце, гэта было лягчэй сказаць, чым зрабіць. Вядома, мы маглі набыць колькі хочаш бальзавай драўніны, але не ў выглядзе неабходных нам цэлых бярвенняў. Мінулі часы, калі бальзавыя дрэвы секлі тут жа на ўзбярэжжы. Пасля апошняй вайны іх нідзе паблізу не засталося; бальзавыя дрэвы высякалі тысячамі і адсылалі на авіяцыйныя заводы, паколькі гэта вельмі порыстая і лёгкая драўніна. Нам расказалі, што цяпер вялікія бальзавыя дрэвы растуць толькі ў джунглях унутры краіны.

— У такім разе мы павінны паехаць унутр краіны і самі насячы іх, — сказалі мы.

— Ніяк нельга, — запярэчылі нам аўтарытэтныя людзі. — Пачаўся перыяд дажджоў, усе дарогі ў джунглях сталі непраходнымі — разліліся рэкі, і ўсюды непралазная гразь. Калі вам патрэбны бальзавыя дрэвы, вяртайцеся ў Эквадор праз паўгода; тады дажджы скончацца і дарогі ў джунглях прасохнуць.

Апынуўшыся ў бязвыхадным становішчы, мы пайшлі да дона Густава фон Бухвальд, бальзавага караля Эквадора, і Герман разгарнуў перад ім эскіз плыта, на якім былі паказаны памеры неабходных нам бярвенняў. Шчуплы, невысокага росту бальзавы кароль, не трацячы часу, схапіўся за тэлефонную трубку і паслаў сваіх агентаў на пошукі. На любым лесапільным заводзе былі дошкі рознай таўшчыні і асобныя кароткія бярвенні, але ніводнага бервяна, якое адпавядала б нашым патрабаванням, яны не змаглі адшукаць. На звалцы ў самога дона Густава знайшліся два вялікія бервяны, сухія, як порах, але на іх мы далёка не заехалі б. Было ясна, што пошукі бескарысны.

— У майго брата вялікая плантацыя бальзавых дрэў, — сказаў дон Густава. — Яго завуць дон Федарыка, і ён жыве ў Ківеда, невялікім пасёлку сярод джунгляў. Ён забяспечыць вас усім, што вам патрэбна, як толькі мы здолеем наладзіць з ім сувязь пасля дажджоў. Цяпер нічога не выйдзе, бо ў джунглях ідуць дажджы.

Калі дон Густава сказаў, што нічога не выйдзе, то і ўсе спецыялісты Эквадора па бальзавых дрэвах таксама скажуць, што нічога не выйдзе. Такім чынам, мы былі ў Гуаякіле без ніводнага бервяна для плыта і не мелі магчымасці паехаць і самім ссячы дрэвы; такая магчымасць з’явіцца толькі праз некалькі месяцаў, калі будзе ўжо занадта позна.

— Час не чакае, — сказаў Герман.

— I мы павінны дастаць бальзавыя дрэвы, — сказаў я. — Трэба, каб плыт быў дакладнай копіяй, інакш мы наўрад ці застанемся ў жывых.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии