Читаем Падарожжа на «Кон-Цікі» полностью

Хорхе пераможна паглядзеў на нас. Ён і не здагадваўся, што днём Германа і мяне зацягнулі ў пакой швейцара і прапанавалі купіць дзве такія галавы па тысячы сукрэ[16] за штуку. Гэтыя галовы цяпер часта падрабляюць, пускаючы ў ход галовы малпаў, але тыя, што нам паказалі, былі самыя сапраўдныя галовы чыстакроўных індзейцаў. Яны так добра захаваліся, што можна было разгледзець найдрабнейшыя рысы твару. Гэта былі галовы мужчыны і жанчыны, кожная велічынёй з апельсін; жанчына была вельмі прыгожанькая, хоць толькі вейкі і доўгія чорныя валасы захавалі свае натуральныя памеры. Я скалануўся ад гэтага ўспаміну, але выказаў сумненне, што наўрад каб паляўнічыя за галовамі сустракаліся на захад ад гор.

— Ніхто не можа гэтага ведаць, — панура сказаў Хорхе. — А што вы скажаце, калі ваш сябар знікне, а потым на рынку з’явіцца яго галава ў мініятуры? Аднойчы так здарылася з маім сябрам, — дадаў ён, пільна пазіраючы на мяне.

— Раскажыце нам пра гэта, — папрасіў Герман, павольна і без асаблівай прыемнасці жуючы смажаніну.

Я акуратна адклаў убок відэлец, і Хорхе распачаў свой расказ. Калісьці ён разам з жонкай жыў у маленькім пасёлку сярод джунгляў, займаўся прамыўкай золата і скупліваў здабычу ў іншых старацеляў. У іх быў сябар, мясцовы жыхар, які рэгулярна прыносіў ім золата і мяняў яго на тавары. I вось гэтага сябра забілі ў джунглях. Хорхе высачыў забойцу і прыгразіў, што застрэліць яго. Забойца быў адным з тых, што гандлююць зморшчанымі чалавечымі галовамі. Ва ўсякім разе на яго мелі падазрэнне. Хорхе паабяцаў яму, што даруе жыццё, калі ён зараз жа аддасць галаву. Забойца як бачыш прынёс галаву сябра Хорхе, якая зрабілася цяпер велічынёй з кулак мужчыны. Хорхе страшэнна расхваляваўся, калі зноў убачыў свайго сябра, бо той зусім не змяніўся, калі не лічыць таго, што ён стаў такім маленькім. Вельмі ўзрушаны, ён прынёс маленькую галаву дадому жонцы. Убачыўшы яе, жонка страціла прытомнасць, і Хорхе прыйшлося схаваць свайго сябра ў чамадан. Але ў джунглях была такая сырасць, што галава пакрывалася цэлымі нарасцямі зялёнай плесні, і Хорхе вымушаны быў час-ад-часу даставаць яе і сушыць на сонцы. Яна вельмі міла пагойдвалася, прывязаная за валасы да вяроўкі, на якой сушылі бялізну, а жонка Хорхе кожны раз траціла прытомнасць, як толькі бачыла яе. Але аднойчы мыш прагрызла дзірку ў чамадане і досыць моцна папсавала галаву. Хорхе быў вельмі засмучаны і пахаваў свайго сябра з усімі цырымоніямі ў маленькай ямцы на аэрадроме.

— Гэта ж усё-такі быў чалавек, — так закончыў свой расказ Хорхе.

— Цудоўны абед, — сказаў я, каб перавесці размову на іншую тэму.

Калі мы ішлі ў цемры дадому, мне было чамусьці непрыемна глядзець на Германа ў нізка насунутым на вушы капелюшы. Між іншым, ён нацягнуў яго так глыбока для таго, каб хоць крыху закрыцца ад халоднага начнога ветру, што дзьмуў з гор.

На другі дзень мы сядзелі з нашым генеральным консулам Брунам і яго жонкай у іх вялікім загарадным маёнтку пад высокімі эўкаліптамі. Брун лічыў малаверагодным, што праектуемае намі падарожжа праз джунглі ў Ківеда можа прывесці да колькі-небудзь значных змен у памеры нашых капелюшоў, але... у тых раёнах, якія мы збіраліся наведаць, вадзіліся разбойнікі. Ён дастаў выразкі з мясцовых газет; у іх паведамлялася, што пасля таго як настане сухі сезон, неабходна будзе паслаць атрады салдат для знішчэння «бандыдас», якіх многа развялося ў сумежных з Ківеда раёнах. Выбірацца ў падарожжа туды цяпер было б сапраўдным вар’яцтвам, і мы ні ў якім разе не дастанем ні праваднікоў, ні сродкаў перасоўвання. Калі мы з ім размаўлялі, па дарозе прамчаўся «віліс» амерыканскага ваеннага аташэ, і гэта падало нам новую ідэю. У суправаджэнні генеральнага консула мы паехалі ў амерыканскае пасольства, і нам удалося пабачыць самога ваеннага аташэ. Гэта быў падцягнуты жыццярадасны малады чалавек у хакі і высокіх ботах; смеючыся, ён спытаў у нас, чаго мы швэндаемся на вяршынях Андаў у той час, як мясцовыя газеты пішуць, што мы павінны рушыць у плаванне па акіяну на драўляным плыце.

Мы растлумачылі, што дрэвы стаяць яшчэ на корані ў ківедскіх джунглях. А мы залезлі сюды, на дах мацерыка, і не можам дабрацца да іх. Мы папрасілі ваеннага аташэ пазычыць нам або а) самалёт і два парашуты, або б) «віліс» з шафёрам, які ведае краіну.

Нейкі момант ваенны аташэ, уражаны нашым нахабствам, не мог вымавіць ні слова; потым ён безнадзейна паківаў галавой і, усміхаючыся, сказаў: «Добра, калі трэцяй магчымасці няма, лічу за лепшае другую».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии