Читаем Падарожжа на «Кон-Цікі» полностью

Пасля таго, як загінуў папугай, радыёрубка апусцела; але калі назаўтра раніцай трапічнае сонца зноў заззяла над Ціхім акіянам, наша жалоба мінула. У бліжэйшыя некалькі дзён мы выцягнулі нямала акул і, кожны раз знаходзячы ў страўніку акулы сярод галоў тунцоў і іншых рэштак спажывы драпежніка чорную выгнутую дзюбу, думалі, што гэта дзюба нашага папугая. Але, разгледзеўшы яе як след, заўсёды пераконваліся ў сваёй памылцы — гэта была дзюба ператраўленага кальмара.

Ад самага пачатку плавання абодвум радыстам хапала работы ў іх рубцы. Як толькі мы апынуліся ў плыні Гумбольдта, са скрынак з батарэямі пачала капаць марская вада, і прыйшлося накрыць радыёрубку, якая баялася сырасці, брызентам, каб не даць папсавацца ўсяму таму, што толькі магчыма было ўратаваць ад псавання ва ўмовах адкрытага мора. Потым радыстам давялося паламаць галаву над тым, як прыладзіць на маленькім плыце дастаткова доўгую антэну. Яны паспрабавалі пусціць антэну ўгору, прывязаўшы яе да паветранага змея, але парывам ветру змея проста шпурнула ў хвалі, і ён знік. Тады яны пачалі пускаць антэну ўгору з дапамогай паветранага шара, але трапічнае сонца прапальвала дзіркі ў шары, так што ён зморшчваўся і падаў у акіян. А потым у іх пачаліся непрыемнасці, у якіх быў вінаваты папугай. Да ўсяго гэтага можна дадаць, што толькі пасля двух тыдняў падарожжа ў плыні Гумбольдта мы выйшлі з мёртвай зоны Андаў, у межах якой кароткія хвалі такія ж нямыя і пазбаўленыя жыцця, як паветра ў пустой скрынцы з-пад мыла.

Але вось аднойчы кароткія хвалі нечакана прабіліся, і пазыўныя сігналы Тарстэйна пачуў нейкі выпадковы радыёаматар у Лос-Анжаласе, які на сваім радыёперадатчыку стараўся ўстанавіць сувязь з другім аматарам у Швецыі. Амерыканец спытаў, якой сістэмы наш перадатчык, і, атрымаўшы вычарпальны адказ, пацікавіўся у Тарстэйна, хто ён такі і дзе жыве. Калі ён даведаўся, што Тарстэйн жыве ў бамбукавай каюце на плыце сярод Ціхага акіяна, пачулася некалькі дзіўных шчаўчкоў, і Тарстэйн заспяшаўся паведаміць некаторыя падрабязнасці. Як толькі чалавек у эфіры апамятаўся ад здзіўлення, ён перадаў нам, што яго завуць Гал, а яго жонку — Анна, што яна па паходжанню шведка і пашле вестку нашым сем’ям аб тым, што мы жывыя і здаровыя.

У гэты вечар нам здавалася вельмі дзіўным, што зусім чужы чалавек па імені Гал, нейкі невядомы кінааператар, адзін са шматлікіх жыхароў далёкага Лос-Анжаласа, быў адзіным на свеце чалавекам, калі не лічыць нас саміх, які ведаў, дзе мы знаходзімся і што ў нас усё добра. Пачынаючы з гэтага вечара, Гал, ён жа Гарольд Кемпел, і яго сябар Фрэнк Кюевэс па чарзе дзяжурылі кожную ноч і лавілі сігналы нашага плыта, а Герман атрымліваў удзячныя тэлеграмы ад начальніка бюро надвор’я ЗША за тое, што двойчы ў суткі перадаваў па шыфру метэаралагічныя звесткі з раёна, аб якім звесткі прыходзілі вельмі рэдка, а зводак наогул не было. Пазней Кнут і Тарстэйн амаль кожную ноч наладжвалі сувязь і з іншымі радыёаматарамі, а тыя перадавалі нашы прывітанні ў Нарвегію праз кароткахвалевіка па імені Эгіль Берг, які жыў у Нутаддзене[35]

.

Усяго на некалькі дзён, калі мы знаходзіліся сярод акіяна, наша радыёстанцыя зусім перастала працаваць, бо ў радыёрубку налілося занадта многа салёнай вады. Нашы радысты проста са скуры вылузваліся, цэлымі днямі і начамі важдаючыся са шрубкамі і паяльнікам, а далёкія радыёаматары думалі, што з плытом усё скончана. Потым неяк вечарам пазыўныя L12B паляцелі ў эфір, і ў той жа момант радыёрубка загула, нібы асінае гняздо, бо некалькі соцень амерыканскіх кароткахвалевікоў адначасова застукалі ключамі, адказваючы на наш заклік. Сапраўды, калі мы траплялі ва ўладанні нашых радыстаў, у нас было такое адчуванне, нібы мы сядзім на асіным гняздзе. Усё было мокрае ад вады, якая пранікала з усіх бакоў; на бальзавым бервяне ляжаў невялікі гумавы дыванчык, на якім сядзелі радысты, але калі хто-небудзь з нас дакранаўся да ключа Морзэ, ён адразу адчуваў удар току адначасова ў задняй частцы і ў кончыках пальцаў. А калі хто-небудзь з нас, пабочных, спрабаваў украсці аловак з багатай на розныя рэчы радыёрубкі, у яго валасы на галаве станавіліся дыбам або з агрызка алоўка пачыналі сыпацца вялікія іскры. Толькі Тарстэйн, Кнут і папугай маглі без рызыкі лавіраваць у гэтым кутку каюты, і мы прыбілі кавалак кардону, каб адзначыць мяжу небяспечнай для астатніх зоны.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии