Читаем Падарожжа на «Кон-Цікі» полностью

Аднойчы позна вечарам Кнут сядзеў у радыёрубцы і пры святле ліхтара нешта варажыў над сваім апаратам; раптам ён пацягнуў мяне за нагу і сказаў, што размаўляе з хлопцам па імені Хрысціян Амундсен, які жыве пад самым Осла. Гэта быў адзін з радыёаматарскіх рэкордаў, паколькі наш маленькі караткахвалевы перадатчык з яго 13990 кілацыкламі ў секунду мог даць не больш шасці ват, гэта значыць прыблізна столькі ж, колькі дае маленькі электрычны ліхтар. Гэта адбылося 2 жніўня, і мы праплылі ўжо 60° у заходнім напрамку, так што Осла знаходзілася якраз на працілеглым баку зямнога шара. Каралю Хакону заўтра спаўнялася 75 год, і мы паслалі яму віншавальную тэлеграму проста з плыта; а яшчэ праз дзень мы зноў пачулі Хрысціяна, і ён перадаў нам адказ караля, які пажадаў нам далейшай удачы і шчаслівага заканчэння падарожжа.

Другі эпізод застаўся ў нас у памяці як кантраст усяго нашага жыцця на плыце. У нас было два фотаапараты, а Эрык узяў з сабою запас хімікаліяў, каб праяўляць здымкі ў дарозе, так што мы маглі нанава здымаць тое, што выходзіла няўдала. Пасля таго як нас наведала кітовая акула, Эрык не мог больш трываць і неяк вечарам, строга прытрымліваючыся адпаведных інструкцый, развёў хімікаліі і праявіў дзве плёнкі. Негатывы — усе ў крапінках і маршчынах — нагадвалі малюнкі, атрыманыя па більдтэлеграфу. Плёнка была сапсавана. Мы папрасілі па радыё параіць, што нам рабіць, і наша радыёграма была прынята адным кароткахвалевіком у Галівудзе; ён пазваніў па тэлефоне ў фоталабараторыю і неўзабаве ўклініўся ў размову і паведаміў, што ў нас занадта цёплы праявіцель і што нельга карыстацца вадой з тэмпературай вышэй 16°С, інакш на негатывах будуць маршчыны.

Мы падзякавалі за параду і тут жа пераканаліся, што самая нізкая тэмпература вакол нас — гэта тэмпература самой акіянскай плыні, а яна раўнялася прыкладна 27°. Але ж Герман быў інжынер-халадзільшчык, і я жартам прапанаваў яму давесці тэмпературу вады да 16°. Ён папрасіў дазволу пусціць у ход маленькую бутэльку вугальнай кіслаты, што засталася пасля надзімання гумавай лодкі; потым ён прарабіў нейкія фокусы ў металічнай каструлі, накрытай спальным мяшком і шарсцяной фуфайкай. I раптам шчаціністая барада Германа пакрылася інеем, і ён з’явіўся ў каюце з каструляй, у якой ляжаў вялікі кавалак белага лёду.

Эрык зноў узяўся праяўляць, і вынікі на гэты раз былі цудоўныя.

Але хоць словы-прывіды, што разносяцца па эфіру кароткімі хвалямі, былі невядомай раскошай у далёкія дні Кон-Цікі, усё ж акіянскія хвалі пад намі заставаліся такімі ж, як і даўней, і я.ны неслі наш бальзавы плыт упарта на захад, як яны гэта рабілі тады, паўтары тысячы год назад.

Пасля таго як мы праплылі палову нашай дарогі да астравоў Паўднёвага мора, надвор’е зрабілася крыху больш няўстойлівым, і час-ад-часу наляталі шквалы з дажджом, а пасат змяніў свой напрамак. Ён нязменна дзьмуў з паўднёвага ўсходу, пакуль мы не прайшлі значную частку экватарыяльнай плыні; потым ён пачаў усё больш і больш адхіляцца на ўсход. 10 чэрвеня мы дасягнулі самага паўночнага пункта пад 6° 19' паўднёвай шырыні. Мы знаходзіліся тады так блізка да экватара, што, здавалася, нас пранясе міма нават самых паўночных з Маркізскіх астравоў і мы канчаткова згубімся сярод акіяна, не знайшоўшы зямлі. Але потым пасат яшчэ раз змяніў свой напрамак, пачаў дзьмуць не з усходу, а з паўночнага ўсходу і панёс нас па крывой на поўдзень, да шырынь, на якіх размешчаны свет астравоў.

Часта здаралася, што напрамак ветру і хваляў заставаўся нязменным на працягу некалькіх дзён запар; тады мы зусім забывалі, чыя была вахта і ўспаміналі аб гэтым толькі ўночы, калі вахтавы заставаўся адзін на палубе, бо пры пастаянным ветры рулявое вясло моцна прывязвалася і «Кон-Цікі» рухаўся з надзьмутым парусам без усякага нашага ўдзелу. У такія ночы вахтавы мог спакойна сядзець ля дзвярэй каюты і сачыць за зоркамі. Калі сузор’і мянялі сваё становішча на небе, значыць яму трэба выйсці і высветліць, што гэтаму прычынай: скранулася з месца вясло, ці змяніўся вецер.

Нам самім было дзіўна, да чаго ж лёгка кіраваць плытом па зорках, пасля таго як мы некалькі тыдняў запар назіралі іх рух па купалу неба. Па праўдзе кажучы, уночы больш і не было на што глядзець. Мы ведалі, дзе ноч пры ночы павінны знаходзіцца розныя сузор’і; а калі мы наблізіліся да экватара, на паўночным небасхіле так выразна была відаць Вялікая Мядзведзіца, што мы спалохаліся, каб хаця не з’явілася і Палярная зорка, якую мы маглі ўбачыць толькі ў тым выпадку, калі б перасеклі экватар. Але як толькі ўсталяваўся паўночна-ўсходні пасат, Вялікая Мядзведзіца зноў знікла.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии