Читаем Падарожжа на «Кон-Цікі» полностью

Крыху рабінзанады. — Мы баімся, што нас пачнуць шукаць. — Усё ў парадку, «Кон-Цікі»! — Рэшткі яшчэ аднаго караблекрушэння. — Бязлюдныя астравы. — Бой з марскімі вуграмі. — Палінезійцы знаходзяць нас. — Духі на рыфе. — Пасол да правадыра. — Правадыр наведвае нас. — «Кон-Цікі» пазналі. — Высокі прыліў. — Падарожжа нашага судна па сушы. — Учатырох на востраве. — Жыхары астравоў прыязджаюць па нас. — Сустрэча ў вёсцы. — Продкі з краіны, дзе ўсходзіць сонца. — Палінезійскія танцы. — Лячэнне па эфіру. — Нам даюць каралеўскія імёны. — Яшчэ адно караблекрушэнне. — «Тамара» ратуе «Маоае». — На Таіці. — Сустрэча на набярэжнай. — Нас сустракаюць з пашанай. — Шэсць вянкоў.


Наш астравок быў бязлюдны. Хутка мы ўжо ведалі кожную купу пальмаў і кожны ўчастак берага, бо ўвесь востраў меў у папярочніку каля 200 метраў. Самы высокі пункт знаходзіўся менш чым на два метры над узроўнем лагуны.

Над нашымі галовамі на верхавінах пальмаў віселі вялікія гронкі зялёных какосавых арэхаў, тоўстая шкарлупа якіх ахоўвала халоднае малако ўнутры пладоў ад трапічнага сонца; значыць, на працягу першых тыдняў мы не будзем адчуваць смагі. Былі таксама спелыя какосавыя арэхі, мноства ракаў-адшэльнікаў, а ў лагуне — рыба ўсялякіх гатункаў; мы ні ў чым не будзем адчуваць патрэбы. На паўночным беразе вострава мы знайшлі рэшткі старога нефарбаванага драўлянага крыжа, напалову засыпанага каралавым пяском. Адсюль, калі глядзець у паўночным напрамку ўздоўж рыфа, можна было распазнаць разбіты каркас судна, які мы першы раз убачылі з больш блізкай адлегласці, калі нас несла паўз яго. Яшчэ далей на поўнач у сіняватай смузе відаць былі верхавіны пальмаў другога маленькага вострава. Значна бліжэй было да густа зарослага дрэвамі вострава, што знаходзіўся на поўдні. Ні на адным з гэтых астравоў мы не заўважалі адзнак жыцця, але пакуль што ў нас былі іншыя клопаты.

Рабінзон Хесельберг у вялізным саламяным капелюшы падышоў накульгваючы; ён прынёс цэлую кучу ракаў-адшэльнікаў, якія распаўзаліся ва ўсе бакі. Кнут расклаў агонь з ламачча, і неўзабаве мы елі ракаў, а на салодкае пілі какава з какооавым малаком.

— Як добра на беразе, праўда, хлопцы? — з захапленнем усклікнуў Кнут, які ўжо аднойчы адчуў гэта ў час падарожжа.

Кажучы так, ён спатыкнуўся і выліў амаль палову чайніка з гарачай вадой на голыя ногі Бенгта. Мы ўсе не вельмі цвёрда стаялі на н,агах у гэты першы дзень знаходжання на беразе пасля 101 дня, праведзенага на плыце; часам сярод пальмавых ствалоў нас вадзіла ў бакі, бо мы адстаўлялі нагу, каб сустрэць хвалю, якая не прыходзіла.

Калі Бенгт падаў нам перад ядой нашы відэльцы і талеркі, Эрык шырока ўхмыльнуўся. Я ўспомніў, што пасля апошняга абеду на плыце я як звычайна, перагнуўся цераз борт і вымыў пасуду, між тым як Эрык, зірнуўшы на рыф, сказаў: «Сёння, бадай што, я не буду турбаваць сябе гэтым». Калі ён убачыў сваю пасуду ў кухоннай скрыні, яна была такая ж чыстая, як мая.

Пасля абеду мы ўволю з асалодай паваляліся на зямлі, а потым пачалі збіраць намоклую радыёстанцыю; гэта трэба было зрабіць як мага хутчэй, каб Тарстэйн і Кнут здолелі распачаць размову ў эфіры р,аней, чым чалавек з Раратонгі перадасць паведамленне аб нашым сумным канцы.

Большая частка нашага радыёабсталявання была перанесена ўжо на бераг; сярод рэчаў, зваленых на рыфе, Бенгт знайшоў скрыню і ўхапіўся за яе. У той жа момант ён высока падскочыў ад удару электрычнага току; можна было не сумнявацца: тое, што знаходзіцца ўнутры скрыні, мае дачыненне да радыётэхнікі. Пакуль нашы радысты расшрубоўвалі, злучалі і збіралі апаратуру, астатнія ўзяліся за арганізацыю лагера.

Непадалёку ад таго месца, дзе нас выкінула на рыф, мы знайшлі цяжкі ад вады парус і прывалаклі яго на бераг. Мы нацягнулі парус паміж дзвюма тоўстымі пальмамі на маленькім лужку, з якога адкрываўся прыгожы від на лагуну; два другія рагі паруса мы замацавалі на бамбукавых жэрдках, што прыплылі да берага з месца крушэння. Густая агарожа з кустоў, усыпаных кветкамі, падпірала парус, так што ў нас быў дах і тры сцяны; перад нашымі вачыма рассцілалася зіхатлівая лагуна, а паветра вакол нас было напоена водарам кветак.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии