Падение с небес

Пунгуш повернулся и вскарабкался на крутой берег ручья.

– Когда он курил, в долине появился четвертый. Пришел, как охотник, бесшумно, и двинулся по отчетливому следу старика. – Пунгуш использовал зулусское слово, передающее уважительное отношение к старшему: «игзегу».

– Погоди-ка, Пунгуш, – нахмурился Марк. – Говоришь, четвертый? У меня в голове все перепуталось. Перечисли-ка мне всех по порядку.

Они присели на корточки. Пунгуш взял рожок с табачком, насыпал немного себе на ладонь и протянул рожок Марку, но тот отказался, и зулус, по очереди закрывая большим пальцем ноздри, втянул красный порошок. Зажмурившись, с наслаждением чихнул и только после этого продолжил:

– Старик, твой дедушка, игзегу.

– Это один.

– Потом еще один старик. Голова лысая, на подбородке тоже волос нет.

– Это два, – сказал Марк.

– Потом еще молодой человек, с очень черными волосами, он все время смеялся и шагал шумно, прямо как стадо буйволов.

– Да, это будет три.

– Вот эти трое пришли в долину вместе. Они вместе охотились, ночевали тоже вместе под дикими смоковницами.

Пунгуш, значит, говорит про отца и сына Грейлингов, которые под присягой давали письменное показание ледибургскому судье. Иного услышать Марк и не ожидал.

– А кто четвертый, Пунгуш? – спросил он.

– Четвертый шел за ними незаметно, и игзегу, твой дедушка, про него не догадывался. Четвертый вел себя так, будто охотился за теми людьми: двигался тихо, наблюдал за ними из укрытия. Но один раз, когда твой дедушка, игзегу, ушел из лагеря, чтобы одному поохотиться на птиц на реке, тот таинственный человек явился в лагерь под дикими смоковницами, и все трое разговаривали тихими голосами, приблизив друг к другу лица, и все время с опаской озирались, как люди, которые говорят о чем-то смертельно опасном. Потом тихий человек ушел и затаился в кустах еще до возвращения игзегу.

– Ты все это видел, Пунгуш? – спросил Марк.

– Чего не видел, прочитал по следам.

– Теперь насчет четвертого мне все понятно. Расскажи, что случилось в тот день.

– Игзегу

сидел там, курил трубочку. – Пунгуш указал вниз, на ручей. – А тот тихий пришел и стоял здесь, как раз где мы сейчас сидим; он молча смотрел на твоего дедушку и держал исибаму, винтовку, вот так.

– А что тогда сделал игзегу? – спросил Марк, ощущая тошнотворный ужас.

– Он поднял голову и громко задал вопрос, как человек, которому стало страшно, но тихий ничего не ответил.

– А потом?

– Мне очень жаль, Джамела, я знаю, что игзегу одной с тобой крови, и мне больно говорить об этом.

– Продолжай, – сказал Марк.

– Потом тихий человек выстрелил один раз из винтовки, и игзегу упал на песок лицом вниз.

– Он был мертв? – спросил Марк.

Пунгуш ответил не сразу.

– Нет, он не был мертв. Пуля попала вот сюда, в живот. Он шевелился и кричал.

– И тихий выстрелил еще раз? – спросил Марк, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

Пунгуш покачал головой.

– А что он сделал?

– Он присел прямо здесь, где мы сейчас сидим, и молча курил, наблюдая, как старик, игзегу, лежит там на песке и умирает. Так и сидел, пока тот не умер.

– Долго он умирал? – гневно спросил Марк сдавленным голосом.

Пунгуш обвел рукой часть неба, которую солнце проходит за два часа.

– В конце игзегу громко кричал на зулусском и на своем языке.

– Что он говорил, Пунгуш?

– Просил пить, звал Бога и еще какую-то женщину – возможно, мать или жену. А потом умер.

Марк молчал, приступы дурноты сменялись вспышками гнева, приправленного горечью и щемящим чувством горя. Он пытался понять, зачем убийца оставил свою жертву так долго и мучительно умирать, и прошла не одна минута, пока он догадался: убийцы собирались подстроить все так, будто его дед погиб на охоте, чтобы это выглядело как несчастный случай. Ведь никто не станет случайно стрелять в себя дважды. Значит, в теле убитого должна быть только одна рана. Но вот рана в живот всегда самая мучительная. Марку вспомнилось, как кричали раненные в живот на войне, когда санитары уносили их на носилках в тыл.

– Я скорблю вместе с тобой, Джамела.

Услышав эти слова, Марк встрепенулся.

– А что случилось после того, как игзегу умер? – спросил он.

– Пришли из лагеря другие двое, лысый старик и молодой шумный. Все трое здесь разговаривали, рядом с телом. Разговаривали долго, кричали с красными от злости лицами и махали руками вот так и еще вот так. – Пунгуш показал, как горячо они спорили. – Один указывал сюда, другой туда, но в конце концов стал говорить тихий, а те двое слушали.

– Куда они его отнесли?

– Сначала они вывернули ему карманы, забрали какие-то бумаги и кошелек. Они снова стали ругаться, и тогда тихий взял бумаги и снова положил мертвому в карманы…

Марк сразу понял, в чем тут дело. Ведь честный человек не станет грабить труп жертвы несчастного случая.

– …потом они подняли его на берег и понесли вот сюда…

Пунгуш встал и повел Марка за собой. Они прошли четыре сотни ярдов вглубь леса, туда, где начинался первый крутой подъем на нагорье.

– Здесь они нашли глубокую нору муравьеда и затолкали в нее тело старика.