Пари на пятьдесят золотых

Воспоминания о родителях, которые пытались воспитывать меня, как девочку, окончательно испортили настроение. Тут и так…

Мама называла меня маленькой принцессой. Отец — постреленком. Агжей — любимой проказницей.

Шмыгнув носом — знаю, что не эстетично, но быть сильной нелегко, прихватила из шкафа две книги, которые приметила еще днем, и расположилась за столом.

Как это обычно и бывало, пространные рассуждения о создании магических структур, перемежавшиеся громоздкими формулами и схемами плетений, заставили забыть обо всем лишнем. Грозное искусство создания щитов не прощало суеты, требуя внимания и скрупулезности.

Сколько я так провела — сказать трудно. Появившиеся молоко и тарелку с булочками заметила лишь потому, что они помешали положить еще один лист, на который я собиралась перенести спорные моменты. И неважно, что писал корифей, преподаватели в Академии учили относиться критически к тому, что считалось незыблемым. Время шло, мы узнавали все новые и новые законы мироздания…

— Я же говорил, что он здесь! — сбил меня с очередной умной мысли довольный голос де Риньи.

Сдержав обреченный вздох — принесло же их! — поднялась, тут же склонив голову:

— Ваша светлость, ваше сиятельство…

— Есть поручение, — де Риньи подошел к столу. Сдвинув мои записи, освободил край и присел. — Нужно кое-куда съездить, отвезти записку.

— Граф просил не покидать дом…

— Нас просил, — сделав акцент на "нас", заметил де Риньи. — О тебе речь не шла.

Говорить о том, что это подразумевалось само собой, я не стала. Не доказывать же маркграфу очевидное.

— Я могу переодеться?

— Да, — выступил вперед де Борей. — С тобой поедет Дарк. Карету подадут через четверть часа. Адрес и имя на конверте, — протянул он запечатанное письмо.

— Я должен получить ответ? — бросила я быстрый взгляд на сделанную четким почерком надпись.

Улица Каретье четыре, квартира три. Если правильно понимала, то дом был доходным и располагался неподалеку от театральной площади. Да и имя адресата было знакомо: Линси Лок, та самая актриса, о которой при мне разговаривали де Борей и де Риньи.

И это меня они называли мальчишкой?! После трех покушений приглашать девицу, об интересе герцога к которой могло быть известно…

Это было не мое дело. Я — секретарь и обязан выполнить поручение своего господина.

— Да, — чуть смутившись, ответил де Борей. — И возьми плащ, вечер сегодня прохладный.

— Как прикажете, ваша светлость, — низко поклонилась я, давая понять, что приняла правила игры. — Все будет исполнено.

Забрав письмо, направилась к двери. Это казалось неправильным, но мне было неприятно. Нет, скорее даже горько… И ведь понимала, что они оба — мужчины, со своими потребностями в удовольствии, но…

— Эта идея больше не кажется мне хорошей, — произнес вдруг де Борей. — Может…

— Завтра у тебя такой возможности уже не будет, — засмеялся де Риньи. — У графа не забалуешь.

В этом он был прав, брат своей репутацией дорожил. Особенно той, которую заработал, занимаясь наймом.

— И все-таки…

Чтобы не услышать дальнейшего разговора, предпочла плотно прикрыть дверь. Меня это нисколько не касалось! Если они настолько безрассудны, что рискуют собственной жизнью…

Все было так и не так. И от этого было больно.

— Господин Лонье… — вездесущий дворецкий встретился мне в холле.

— Поручение его светлости, — надеясь, что прозвучало безразлично, ответил я. — Мне необходимо переодеться.

— Я не могу вам указывать… — Дорсэ, сетуя, качнул головой.

— Если вы об осторожности, то я сделаю все, что в моих силах.

— И о благоразумии — тоже, — добавил он. Потом окинул меня еще одним взглядом… — Вы пьете теплое вино со специями? — неожиданно спросил он.

— Да, — я даже несколько растерялась.

— Я прикажу приготовить к вашему возвращению.

Очень хотелось сказать что-нибудь умное, но я уже не успела. Он резко развернулся и ушел. Опять в сторону кухни. А я поторопилась в комнату. Ехать безоружной, да еще и в домашнем костюме, мне точно не хотелось.

Дом действительно оказался доходным, но для тех, кто не стеснен в средствах. Вокруг дворик, укрытый от чужих глаз густым кустарником, в центре подъездной площадки фонтан. Широкая лестница из белого мрамора, каменные вазоны с цветами. У двери внушительного вида дворецкий, который перегородил дорогу, стоило мне подойти.

— К кому? — грубо пробасил он.

Я оглянулась — Дарк статуей стоял у кареты и даже не думал вмешиваться.

— В третью, с письмом от его светлости герцога де Борей, — холодно ответила я, снизу вверх посмотрев на громилу.

— Новенький, что ли? — выслушав мою тираду, совершенно другим тоном поинтересовался дворецкий.

— А что, старенький тоже в третью ходил? — бесхитростно поинтересовалась я.

— И в третью ходил, — засмеялся тот, поставив меня на один уровень с собой. — Но это уже давно, еще до того, как там вдова с дочерью жила. Девица, конечно, красавица записная, но мать у нее… — он весьма скабрезно чмокнул губами. Потом вздохнул… — А как актрисы поселились, так не появлялся.

— А еще в какие ходил? — воспользовалась я его разговорчивостью.

— В какие… — задумчиво протянул тот, посмотрел наверх…