Письма, 1926-1969

Америка: за последние пару месяцев все стало гораздо лучше, кажется, с Маккарти покончено. Когда-нибудь историографы, без сомнения, займутся изучением того, что здесь происходило и сколько при этом было уничтожено. Но все, что Блюменфельду написал «выдающийся еврей», совершенно неверно: самой показательной чертой всего спектакля было то, что в нем не было ни одного антисемитского замечания. Я вижу в нем развитие тоталитаризма из чрева социума, массового общества как такового, без «движений» и прочной идеологии.

Проблема евреев (и особенно сейчас) в том, что они твердо убеждены, будто зло всегда является в антисемитском обличии. В этом Блюменфельд и юный еврей, продающий газеты у меня на углу, совершенно согласны. Если я скажу ему, что Маккарти доказал, что не является антисемитом или что в Соединенных Штатах никогда не было так мало антисемитов, как сейчас, он придет к выводу, что я поддерживаю Маккарти.

Благодарю за журналы⁴. Фотография превосходная, одна из лучших, что я видела.

Лени Вирусовски рассказала о Вас немного, что меня лишь расстроило. Общение с ней дается непросто, но невозможно и бросить ее. Как мило с Вашей стороны продолжать с ней встречаться, для нее это очень важно.

Разумеется, пришло и письмо от Блюменфельда, совершенно восторженное и счастливое. Он считает, что покинул Ваш дом, «став лучшим человеком», и с Вами «приятнее беседовать об ассимиляции евреев, чем с…» следуют имена, о которых я предпочитаю умолчать, но почти все они – профессора Иерусалимского университета. Что он имеет в виду под моей «глупостью» я точно не знаю, но он хорошо разбирается в людях и скорее всего прав. С этим ничего не поделать, остается лишь терпеливо ждать, пока не совершишь глупость. С глупыми ошибками можно справиться. Так что не беспокойтесь – и примите мою благодарность за Ваше беспокойство.

Мы вернулись в Нью-Йорк в начале сентября, Генрих уже снова в Барде, каждый четверг приезжает сюда после полудня или ближе к вечеру и в понедельник уезжает обратно. Дела идут хорошо. Я была в Чикаго на конференции Ассоциации по политическим наукам и теперь живу совершенно спокойно, заканчиваю работу над немецким изданием книги, по-настоящему зверская работа, прочитаю пару докладов, в Гарварде и Оберлинском колледже, и еще пара мелочей.

Я хотела написать и о Ваших статьях в Foreign Affairs⁵ и в Confluence⁶. Но по большому счету лишь для того, чтобы сообщить, что я полностью с Вами согласна и с особым удовольствием прочитала статью в Foreign Affairs

.

С «Бультманом» дела обстоят несколько иначе. С несколькими пунктами я не согласна. Но во второй статье Вы прекрасно переработали все личные претензии. В целом второй текст нравится мне куда больше первого.

Скоро напишу Вам и простите это пустословное письмо.

Оставайтесь здоровы и примите сердечный привет

От Вашей

Ханны

1. Jaspers K., Bultmann R. Die Frage der Entmythologisierung. München, 1954.

2. Ренато де Роса.

3. Речь идет о письме от Гертруды Я. Ханне Арендт от 29 августа 1954 г.

4. Schweizerische Monatsschrift, Nr. 9, September 1954.

5. Jaspers K. Political Vacuum in Germany // Foreign Affairs, 1953–1954, No. 32, p. 595–607.

6. Jaspers K. The Fight against Totalitarianism // Confluence, 1954, No. 3, p. 251–266. На немецком: Jaspers K. Im Kampf mit dem Totalitarismus // Jaspers K. Philosophie und Welt. München, 1958, p. 76–96.

161. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 27 ноября 1954

Дорогая Ханна!

Я до сих пор не ответил на Ваше любезное письмо от 6 октября. Позвольте снова отправить Вам письмо, написанное под диктовку, чтобы хотя бы передать привет.

Блюменфельд прислал мне несколько текстов. Мне еще только предстоит их прочитать и ответить ему, но я непременно этим займусь.

Ваши слова о евреях в Америке очень нас успокоили. В этом вопросе мы тоже можем положиться на Вас, а не на слухи. Что касается Вашего беспокойства о тоталитарном развитии массового общества, то оно, разумеется, вполне оправданно. Вы со своей работой находитесь в эпицентре интеллектуальной борьбы с подобным развитием событий. В конце концов, никому не доступна власть над движением истории, даже в форме теоретической идеи или прогноза. В битве противоборствующих сил, которую никто не может обозреть, известно лишь, ради чего продолжаешь жить. Перспективы, к которым почти принуждают нас рассудок и внешний опыт, ужасны. В интеллектуальном отношении необходимо развивать идеи и критические взгляды на принудительный характер этих перспектив.