Письма, 1926-1969

Пожалуйста, если у Вас будет желание, напишите еще раз о Ваших опасениях, возражениях, неудобствах, которые вызвала моя критика в адрес Бультмана. Мне чрезвычайно важно Ваше мнение и Ваш взгляд. Вы можете убедить меня в том, что необходимо внести исправления. Конечно, это доставит Вам некоторые неудобства. Надеюсь, когда-нибудь наступит час, когда Вас захватит порыв и Вы сможете объяснить Вашу точку зрения. Эта небольшая книжечка расходится очень быстро. Первый тираж составил 6000 экземпляров. На январь уже запланирован новый.

Вы прочитали целый ряд докладов и скоро отправитесь на запад. Я с радостью представляю, как Вы выступаете и вступаете в дискуссии и, безусловно, пробуждаете в людях интерес к серьезным вопросам политики и свободы человека.

Я не отправил Вам американские статьи, поскольку сам получил лишь два авторских экземпляра. Теперь Вы нашли и прочитали их самостоятельно. Очень благодарен. Я рад, что Вы согласны. Вдобавок я немного рассержен, что в похвале в адрес Вашей книги допустил одну оговорку¹. Мне стоило ее вычеркнуть или объяснить подробнее. Надеюсь, она Вас не расстроила.

Как-нибудь Вас навестит Петер Вальц². Поскольку Вы хорошо знакомы с его матерью по Санкт-Морицу, надеюсь, Вам будет интересно встретиться. Он сдал экзамен в Высшей технической школе в Цюрихе, теперь изучает табак в Америке и когда-нибудь дослужится до поста начальника концерна сигаретной фабрики, как член семьи владельца предприятия. Это милый молодой человек, возможно, слишком склонен к современной роскоши, но не избалован. Он с большим пессимизмом относится к возможности искренней любви и брака, что внушает опасения. Полагаю, он мечтает о них, но на свой особый лад, сомневается, мрачнеет и сочиняет не лишенные красоты поэмы и сказки (это строго между нами, мы их видели, и он, конечно, не хочет, чтобы кто-то еще о них узнал). Мне кажется, Вы могли бы помочь ему раскрыться. Но это дело одного счастливого мгновения, и у Вас вряд ли будет на это время. Он ничего и не ждет.

Сердечный привет Вам и Вашему мужу и самые лучшие пожелания вам обоим

Ваш Карл Ясперс

Жена тоже передает сердечный привет. Знаете ли Вы, когда состоится Ваше запланированное путешествие в Европу?

1. Критический пассаж из статьи, опубликованной в Confluence: «При моем всецелом одобрении, мое несогласие с методами исследования и некоторыми заключениями, сделанными на основе свидетельств, нельзя считать существенным». Это замечание Я. позже включил и в переиздание немецкого текста (Jaspers K. Philosophie und Welt. München, 1958, p. 83).

2. Петер Вальц (род. 1931) – химик, сын Лотте и Вильгельма Вальц.

162. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуБеркли 4, Калифорния, 6 февраля 1955

Дорогой Почтеннейший,

Вы можете подумать, что я пропала. И это немного соответствует действительности, после того как я побывала на самом краю нашего западного мира, там, где Восток (Китай) превращается в Запад. Поездка сюда была поистине захватывающей и прекрасной. Через великие равнины, на которых вдруг вздымаются Скалистые горы, невероятные горные породы. Сплошные равнины разделены лишь реками – важнейшей деталью ландшафта на целом континенте. Но когда перед глазами разворачивается целый континент (я ехала на поезде три дня и три ночи), кажется, что наблюдаешь за сотворением мира. И когда над снежными пустынями или скалами встает солнце, все так и есть: «Расцветил зарей восток! Утро скорбных оживило…»¹ Сегодня я была в Сан-Франциско, прекрасный город, похож на Лиссабон огромного масштаба. Но Тихий океан! Совсем другой, волны гораздо выше и опасней, чем в Атлантике, и темный песок.

С другой стороны, я оказалась в некотором уединении и с удивлением думаю, как теперь пойдут дела. Лекции начнутся через неделю. Кампус обустроен с невероятной роскошью, мрамор в библиотеке и т. д. Что представляют из себя студенты пока не знаю, на факультете, очевидно, ничего не происходит. Философия растворилась в семантике. К тому же третьесортной. Но у университета хорошая репутация.

Я хорошо устроилась, в факультетском клубе, где обо мне хорошо заботятся. Все очень удобно, но никаких излишеств. Роскошь – для студентов и совета попечителей, факультет здесь не балуют. Студенты – будущие спонсоры и потому гораздо важнее профессоров. В принципе, на Востоке все обстоит точно так же, но не бросается в глаза. Я приложу к письму анкету², которую студенты заполняют о профессорах. Что-то похожее есть и на Востоке, но такого я не встречала. На этом примере становится очевидно, как легко демократия превращается в охлократию.

Недавно, спустя много-много лет, я с большим удовольствием прочитала в Вашей брошюре Goschen³ кое-что, что хочу использовать в своем вводном семинаре, на котором собираюсь обсудить основной политический опыт нашей эпохи, начиная с Первой мировой войны. Что на это скажут дети!