Письма, 1926-1969

Пишу в спешке. Назначен новый срок – ситуация на юге⁷. Вскоре напишу подробнее. Еще кое-что: Вольф атакует меня предложениями по поводу работы над Вашей книгой. Мне все это не нравится, и у меня не было времени на раздумья. Пожалуйста, прошу Вас, исправьте договор, если Вам покажется, что сумма слишком велика. Я была уверена, что он возьмет расходы на себя, честно говоря, не думала об этом вовсе, потому что на эту сторону дела мне совершенно наплевать. Теперь я даже не могу вспомнить, что он предложил и на что я согласилась. Мы не могли встретиться, потому что сперва гриппом болел он, а потом я.

Желаю Вам здоровья и продуктивной работы грядущей зимой. От всего сердца всегда

Ваша

Ханна

1. Имеются в виду Спутник-1 и Спутник-2, запущенные на орбиту 4 октября и 3 ноября 1957 г.

2. Hersch J. Die Ideologien und die Wirklichkeit. Versuch einer politischen Orientierung. München, 1957.

3. Arendt H. Fragwürdige Traditionsbestände im politischen Denken der Gegenwart. Vier Essays. Frankfurt, 1957.

4. Op. cit. p. 144.

5. Arendt H. The Human Condition. Chicago, 1958; Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни. М.: Ад Маргинем Пресс, 2017.

6. В рамках празднеств, устроенных в честь 800-летия Мюнхена с 30 июня по 5 июля 1958 г. состоялся первый Международный конгресс по культурной критике, в котором принимала участие Х. А. См.: Arendt H. Kultur und Politik // Untergang oder Übergang. Erster Kulturkritikerkongress in München, München 1959, p. 35–66.

7. Статья, задуманная для Commentary,

была написана в конце 1957 г., впервые опубликована только в 1959 г.: Reflections on Little Rock // Dissent, Winter 1959, p. 45–56; Арендт Х. Размышления по поводу событий в Литтл-Роке // Арендт Х. Ответственность и суждение. М.: Издательство Института Гайдара, 2013, с. 258–281.

215. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 15 ноября 1957

Дорогая Ханна!

Как раз получил Вашу рукопись¹. С нетерпением жду, когда смогу приняться за чтение. Она захватила меня уже с самой первой страницы, как это происходит каждый раз, когда я открываю Ваши книги. Напишу Вам, когда закончу.

Сегодня должен написать по поводу перевода. Вчера Курт Вольф прислал проект договора. Я согласен со всеми ключевыми пунктами. Меня лишь смутила длинная печатная форма. Я пришлю короткий немецкий образец, вроде того, какие я подписываю обычно. Стоит отдать ему должное: он отважился на такое дело, даже без подтвержденного соглашения с английскими издателями. Меня совершенно устраивают процентные отчисления, предназначенные для Вас. Курт Вольф считает, их объем определится, когда Вы закончите работу. Естественно, Вы решили заняться этим не ради гонорара, который в подобной работе всегда довольно скуден, и не беспокоитесь об этом. Но Вы, как и я, не станете отказываться от того, что по праву нам причитается. Мы с Вольфом уже договорились обо всем здесь, в Базеле.

Визит Курта Вольфа очень меня обрадовал. Кажется, я еще не писал Вам об этом. Я соглашался со всем, что он предлагал. Он не вдавался в детали по поводу размера гонорара и подобных вопросов. И все, что прописано в договоре, кажется мне вполне приличным. Он располагает к себе. Эта знакомая нам в Германии непосредственность в сочетании с американской энергичностью очень меня впечатляет. Конечно, как издатель, он, в отличие от нас, гораздо лучше разбирается и осторожнее подходит к финансовым аспектам – иначе он бы не добился такого успеха. Учитывая возможные риски, я думаю, это очевидно. Мне совершенно не на что жаловаться. О том случае из 1920-х, в котором я вовсе его не упрекаю, никто не упоминал. Вероятно, он думает, мне об этом ничего не известно. Госпожа Готхайн² перевела Тагора³. Рукопись долго хранилась у Курта Вольфа, и он никак не мог принять решение. И вдруг госпожа Готхайн получила от него телеграмму: «Все права переходят издательству, единовременная выплата 1000 марок». Госпожа Готхайн была в восторге и сразу согласилась. Через две недели в газетах писали, что Тагору присуждена Нобелевская премия. Курт Вольф наверняка об этом знал. Макс Вебер был глубоко возмущен и решил вмешаться. Курт Вольф согласился на другие, более выгодные условия, мне неизвестно, на какие именно. Не стоит и говорить, что все это – строго между нами.

Теперь о Вашем плане. Мне кажется невероятным и почти немыслимым, что Вы – прошу, простите мне это определение – «величайший ум» современности, готовы посвятить себя подобному занятию (но Вы уже стольким пожертвовали ради меня). Теперь о самом деле:

Ваше намерение и Ваш способ работы сразу меня убедили: выбраковка всего, что могло бы отвлечь американского читателя, интересного лишь для немцев, избыточного. Переработка, нацеленная на эффективность за океаном. Если мой рассказ так хорош, как Вы полагаете, исправления подобного рода допустимы, если конечный результат будет иметь успех.