Письма, 1926-1969

И, пожалуйста, – на этой почве мы можем поссориться – как Вы можете говорить о «жертвах»? Эта книга, несомненно, найдет свою аудиторию, и если уж я и делаю это «для» кого-то, то не для Вас, а для американских студентов, которых хорошо знаю и которым могу помочь. Вас гложут сомнения – и я хорошо Вас понимаю. Но позвольте мне хотя бы попробовать, и давайте посмотрим, что из этого выйдет. С издательской точки зрения Вольф совершенно прав в том, что хочет издать первую книгу в двух томах и в слегка сокращенном виде. Такой подход кажется мне перспективным, и если он перспективен, значит он выгоднее и с точки зрения продаж. Если я заблуждаюсь, оставим все как есть.

Боюсь – честно говоря, впервые, – что Вы меня переоцениваете. Но нет смысла об этом спорить. Но если говорить «лично», в юности Вы были моим единственным воспитателем. Когда мы встретились вновь после войны, я была уже взрослой и наша дружба только крепла, Вы были живым гарантом постоянства моей жизни. И теперь я вспоминаю о Вашем доме в Базеле как о своей родине.

Поездка в Европу: я в любом случае хочу послушать Ваши лекции и жду их с нетерпением. Я постараюсь устроить все так, чтобы приехать «как раз» к концу семестра, то есть в июле. Все еще очень зыбко. Я получила приглашение на празднование 800-летия Мюнхена. Я предварительно приняла его, но не слышала от властей ничего больше. Если оно все же состоится, это будет в начале июля. Но в конце мая мне предстоит прочитать серию лекций в Женеве. Если все сложится удачно, после выступлений в Женеве я немного отдохну, приеду в Базель, где послушаю Ваши лекции, а в конце июля вернусь в Америку.

От всей души, и с приветом Эрне

Ваша

[Ханна]

217. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 23 ноября 1957

Дорогая Ханна!

Вчера получил Ваше любезное и в то же время гневное письмо, сегодня – договор Курта Вольфа, простой, сокращенный, с уже утвержденными мною пунктами. Все в порядке за исключением одного параграфа:

«Автор согласен предоставить госпоже Ханне Арендт-Блюхер выплату по процентной ставке за редакторскую работу над изданием из средств, выплаченных автору издателем. Сумма выплаты определяется в соответствии с выполненным ею объемом работы».

Вы писали: «я не соглашусь, неважно, как отнесетесь Вы». И объяснили это тем, что этот вопрос не должен затрагивать отношения между автором и редактором.

Последний пункт я полностью разделяю. Я не успел разобраться в деле подробно, когда во время беседы в Базеле согласился сократить собственный гонорар ради адекватной оплаты работы редактора. Я думал, что издатель должен определить, каким образом следует распределить гонорары. Деловые вопросы должен решать он – с каждым из нас по отдельности, а не мы должны решать их между собой. Тогда для меня это означало одно: Ханна должна получить достойный гонорар – поэтому я, учитывая объем и особенности этой книги, получу меньше, чем обычно. Поэтому вина – или по крайней мере часть вины – лежит и на мне: мне не хватило бдительности, чтобы точно и обстоятельно разобраться в деле. Также я виноват и в том, что принял предложение Вольфа.

Юридически отношения между редактором и автором до сих пор так и не регламентированы. Но в сущности, своим согласием я оскорбил Ваше великодушие – совершенно против

своей воли. Я не собирался что-то выплачивать Вам, но хотел лишь позволить издателю уменьшить мой гонорар, чтобы предоставить ему больше свободы в распределении средств на оплату работы переводчика и редактора.

Прошу Вас, не сердитесь, отнеситесь к этому с юмором, который так необходим, когда имеешь дело с издателями. Не беспокойтесь обо мне! Вы состоите в деловых отношениях исключительно

с издателем, обсудите все вопросы с ним и не волнуйтесь обо мне.

Непреклонность Ханны, по моим ощущениям, не позволит ей с этим смириться, и я не совсем с ней солидарен. Ведь Вы из благородства не сможете допустить, чтобы я нарушил обещание, данное издателю, или смириться с тем, что Вы сами его нарушили.

Я пока отложу договор и подпишу его лишь когда Вы дадите мне разрешение (Вы не обязаны соглашаться). Я был бы признателен за скорый ответ, чтобы не заставлять К. Вольфа ждать слишком долго. К. Вольф может показать Вам полный текст договора, но вовсе не обязательно вчитываться в него внимательно, потому что в противном случае Вы начнете отстаивать мои, а не свои права.

Это избыточная обстоятельность. Я раздражен, потому что раздражены Вы, и боюсь, что Вы скорее хотели бы разрубить все узлы, а не развязывать их. Прошу, не нужно!

Я хотел бы написать еще столь о многом, куда более важном. Но снова откладываю, потому что должен работать над «Атомной бомбой», чтобы закончить ее хоть когда-нибудь. С ней связаны все новые и новые трудности.