Читаем Письма, 1926-1969 полностью

Письма, 1926-1969

На самом деле даже хорошо, что Вы не были с нами на мой день рождения. Я не выношу эту суету и разговоры, как и жена. Наши близкие друзья оказываются обделены вниманием. Мой организм как будто оказывает сопротивление, которое невозможно преодолеть, но можно дружелюбно обойти, с уважением относясь к собственному телу. Как восхищает и как удивляет физическая витальность, которая так много может себе позволить.

Сам праздник тоже отличался от семидесятилетия. Незабываемо. В старости есть лишь один юбилей, и это семидесятилетие. Восьмидесятилетие для тех, кто до него доживает, – запоздалый гость, от человека почти ничего не остается, лишь воспоминание мира. Псалтирь гласит: «Дней лет наших – семьдесят лет».³ Это говорит о качестве, а не о количестве. Ваша увлекательная игра с тремя четвертями столетия происходит из Вашей непреодолимой тяги обратить Ваших друзей к прекрасному. К этому относятся и восхитительные наблюдения о биологии, истории, времени.

Поток писем, телеграмм и цветов был гораздо масштабнее, чем пять лет назад (в общей сложности около трех сотен). Я рад, что мир испытывает ко мне уважение (честно говоря, крайне странное), и немало тех, чью расположенность я чувствую. Все, что мне остается – печатные благодарности, которые я рассылаю в огромном количестве. Но среди множества писем были и невероятно трогательные, даже захватывающие поздравления. Приехали моя сестра и Элла⁴, они гостят у нас до сих пор.

Базель отказался от участия в празднике. Здесь в счет идут – что очень разумно – лишь десятилетия, а не пятилетия.

Восхитительное приглашение в Принстон, достойное Вас. Америка показывает себя с лучшей стороны. Но в роли собеседника придется смириться с господином Вальтером Кауфманом. Полагаю, Вы не уступите его рационализму и софизму. После этого он, как правило, умолкает. Его невозможно переубедить, потому что у него нет никаких убеждений, одни позиции.

Ваши эссе⁵ я до сих пор не прочитал. До конца февраля я был связан строгими сроками по моей «Атомной бомбе», и мне не оставалось ничего, кроме как закончить работу. Вчера наконец-то я отправил рукопись. Только что удостоверился по телефону, что ее получили в Мюнхене. К сожалению, боюсь, для Пипера она слишком обширна. Посмотрим. Страницы рукописи, которые я хотел отправить Вам прежде, так до сих пор и не отправлены. Я вычеркнул одно-единственное предложение, произнесенное в нашей беседе. И весь текст потерял любую конкретную связь с нашим разговором, не продолжает его, но обращен ко «всеобщему». Прикладываю к письму вычеркнутые строки⁶.

Теперь Вы работаете над «Великими философами». И на что Вы согласились! Конечно, Вы, в своей манере, отнесетесь к делу крайне серьезно и обеспечите себя гораздо большим объемом работы, чем предполагали. Пожалуйста, бросьте эту работу, если пропадет желание ей заниматься. Я буду с радостью думать о книге, только если наш импульс будет един: открыть великих мыслителей тем читателям, которые стремятся мыслить. Я убежден, Ваше предисловие поможет книге найти свою аудиторию в Америке, если это вообще возможно. Мы верим, что там есть те, кто пока не успел высказаться. В Германии книга стала довольно популярна (распроданы 4000 экземпляров, при тираже в 6000). В Америке до сих пор лишь одна моя книга имела у покупателей настоящий успех: «Разум и экзистенция»⁷, выпущенная Noonday Press,

переведена – очевидно крайне удачно – Эрлом.

Как замечательно, что Вы приедете. Мы ждем Вас 12 июля – и до этой даты пара визитов из Цюриха. Оставайтесь столько, сколько Вам будет угодно. Если Вы хотите оказаться в Америке 1 августа и до этого поговорить с Мангеймом в Париже, то, вероятно, Вы могли бы остаться у нас до 24-го, а может быть и дольше. У нас, как Вам уже известно, всегда есть чем заняться. Я могу беседовать в строго ограниченные часы. Книга об атомной бомбе, надеюсь, к тому времени уже выйдет. Публикация запланирована на июнь.

Передайте привет Генриху! Благодарю его за поздравления⁸.

Сердечно

Ваш Карл Ясперс

1. Беверли Вудворд.

2. Имеется в виду рекомендация для Беверли Вудворд, см. п. 221.

3. Пс. 90, 10.

4. Элла Майер.

5. См. п. 214, прим. 3.

6. Вычеркнутые строки посвящены бессмысленности границ коммуникации.

7. Jaspers K. Reason and Existenz. Five Lectures trans. with an Introduction by William Earle, New York, 1955; Ясперс К. Разум и экзистенция. М.: Канон+, 2013.

8. Речь идет о дополнении от Г. Блюхера к письму 222.