Письма, 1926-1969

Благодарю за письма¹, которые ждали меня здесь. Я не смогу быть в Швейцарии раньше конца мая, 21-го буду в Цюрихе, 22-го выступаю там с докладом и на следующий день, 23-го, в пятницу, постараюсь успеть на семинар. Пожалуйста, не спорьте. Семинар – одна из тех вещей, ради которых я и приехала в Европу. В последующие две недели у меня не будет на это времени: сначала буду в Женеве, затем в Гейдельберге и Франкфурте. Но после этого. Адрес в Цюрихе следующий:

Минерваштр., 26, на имя Бритчги. Телефон: 24 67 45.

Неделю я провела прекрасно. К сожалению, увы, в понедельник она закончится. У моей подруги здесь своя квартира, и мебель сохранилась еще со времен нашего знакомства. Иногда мне кажется, словно ничего и не изменилось. В какой-то степени так и есть.

Когда выходит Ваша «атомная книга»? Жду ее с нетерпением.

О Европе написать пока не могу. Париж по-прежнему кажется сном, расположенным за пределами времени. В несколько ином смысле за его пределами находится и Люксембург. Это Богом забытое место, если не принимать во внимание угольные и сталелитейные общества.

Если Вы хотите написать мне до отъезда в Цюрих: с 16 по 20 мая я буду в Кельне, в отеле Бристоль.

Я невероятно счастлива! До скорого

От всего сердца

Ваша

Ханна

1. Помимо п. 227 еще одно письмо от Гертруды Я. Ханне Арендт от 3 мая 1958 г.

229. Ханна Арендт Гертруде и Карлу ЯсперсПалленвиль, Н.-Й., 8 августа 1958

до 10 сентября:

Chestnut Lawn House

Палленвиль, Н.-Й., 8 августа 1958

Дорогие, дорогие друзья,

теперь я снова за много миль от вас и до сих пор не могу в это поверить. Поскольку по-прежнему поглощена прекрасными воспоминаниями о неделях в Базеле, об этом «живом и бурном времени». Поддавшись этому потоку, я размышляю и о панегирике¹ – к сожалению, нет никакой гарантии, что он мне удастся, и когда я начинаю о нем думать, то, конечно, совершенно не могу писать.

Блюменфельд невероятно рад «атомной книге». Дела у него идут куда лучше, в нашем распоряжении была пара дней, конечно, они были довольно утомительны, но в то же время и чудесны. Затем поездка в Женеву с милым Цилькенсом², который приехал, чтобы нас встретить. И в тот же вечер самолет обратно в Нью-Йорк. Из-за внезапности этого перелета мне до сих пор не по себе, от его скорости: только что здесь, а теперь уже там, полет сам по себе, однако, совершенно меня не испугал. Чувствуешь себя гораздо безопаснее, чем следовало бы.

Генриха я застала не в лучшем состоянии. У него неврит, ничего серьезного, но это крайне неприятная и отягчающая жизнь болезнь. Он уже чувствует себя гораздо лучше, но мы были рады сбежать от подавляющей нью-йоркской жары. Мне пришлось сразу взяться за работу и просмотреть корректуру второго издания «Тоталитаризма», а гранки, оставшиеся на батарее в кабинете наверху, можно выкинуть – разобрать чемодан и снова собираться в поездку в Паленвилль. Мне даже не удалось толком выспаться. Но я уже успела все наверстать. Здесь, как обычно, мы чувствуем себя на своем месте, потому что нам знакомо каждое дерево и мы уверены во всем, что происходит вокруг – и с деревьями, и с домами, и с людьми.

Прежде всего я должна рассказать, что Артур Коэн³ из Meridian Books,

который спрашивал о Вас и которому я, разумеется, рассказала об «Атомной бомбе», сразу же был невероятно воодушевлен и страстно захотел заполучить права на ее публикацию. Я рассказала ему, как обстоят дела. Он думает, что может предложить лучшие условия, чем Chicago Press. Он наверняка уже успел Вам написать. Мне кажется, Вам и Вашим переговорам еще одно предложение только пойдет на пользу. Мои впечатления от Meridian Books исключительно положительны, но Алексу Морину⁴ из Chicago Press я доверяю гораздо больше, чем Артуру Коэну.

Теперь Арлозоров⁵: лучше всего не упоминать его вовсе. Обстоятельства смерти так и не были выяснены, и я почти уверена, что убийцы были евреями, но стопроцентной убежденности нет. Тогда англичане были еще на территории страны и были ответственны за полицию и т. д. Блюменфельд подробно обо всем рассказал, но из его слов следует лишь, что эту тему лучше не трогать. Об остальных вопросах позже. Блюменфельд имел в виду: они хотели убить Вейцмана⁶, но не смогли до него добраться, такого же мнения придерживался и сам Вейцман.

О том, что происходит здесь, в другой раз. Американская внешняя политика полностью дезориентирована, а президент⁷ заинтересован лишь в своем гольфе. Когда же мы наконец избавимся от этого правительства. Здесь совершенно никого не интересует Ближний Восток и, поскольку всеобщее процветание вышло на новый уровень, у республиканцев, к сожалению, снова неплохие шансы на победу на следующих выборах.